поста, а наша эскадра должна покинуть рейд Картахены. Как мы узнали 
впоследствии, Штош и Мольтке выступали в Берлине в защиту Вернера, но Бисмарк 
настоял на его смещении и даже хотел предать его военному суду.

В Картахене мы действовали совместно с британскими кораблями, которые мы должны 

были теперь постыдно покинуть. В Гибралтаре Вернера заменил другой командир. 
Покидая борт корабля, он прочел нам несколько писем Штоша и добавил от себя: 
Вот 
что пишет мне этот человек, чем и выразил свое возмущение.

Наш престиж, стоявший до этого очень высоко (достаточно было, чтобы показался 
наш флаг, как по находившемуся в руках мятежников побережью 
распространялась весть: "Federico Carlos" esta aqui{18}, и все моментально 
успокаивалось), после дезавуирования Вернера упал настолько, что впоследствии 
мы 
имели большие неприятности, притом не только с повстанцами. Если прежде многие 
немцы помнили о своей национальной принадлежности и число лиц, занесенных в 
консульские списки, непрерывно возрастало, а в Малаге увеличилось за три дня в 
восемь раз, то после этого немцы стали повсеместно подвергаться дурному 
обращению, а в Малаге их даже ограбили. Тогда мы получили приказ принять меры 
против укрепленной Картахены.

С военной точки зрения, "Фридриху Карлу" и одной канонерской лодке было трудно 
сделать это. Наш новый командир послал Штошу ответную телеграмму, в которой 
выразил сомнение в возможности выполнить приказ с имевшимися в наличии силами.

Ответ Штоша отличался характерной для него классической резкостью: Другие 
корабли готовы выйти на помощь, но нужно помнить, что воюют не корабли, а люди. 

Тогда мы направились к Картахене, и приказ был быстро приведен в исполнение. 
Однако наш престиж сильно упал на всем побережье, и это не осталось без 
последствий, в том числе и экономических.

Англичане никогда не оставляли офицера без военной и политической поддержки 
независимо от того, выходили ли его действия за поставленные рамки или нет. 
Будь 
то уничтожение турецкого флота в Наваринском бою или борьба за форты Таку, 
бегство дочери занзибарского султана или подготовка убийства{19} (например, 
сэра 
Роджера Кеземента), случай с "Кингом Стефаном"{}n" или даже баралонгское 
убийство{}n" (которое они, вероятно, осуждали, хотя и тайно) - англичане 
принципиально защищают своих людей, чтобы поднять во всем мире уважение к 
каждому британцу и развить среди своих стремление проявлять инициативу.

Британские заграничные представительства пользуются свободой действий, но 
сомнительные предприятия из осторожности осуществляются не главами миссий, а 
вспомогательными органами. У нас же неизменно соблюдается иерархический порядок.


Во всяком случае нам, молодым морякам, были неизвестны мотивы Бисмарка, а 
отстранение Вернера казалось непонятным; по нашему мнению, законное испанское 
правительство было бы только обрадовано, если бы защита достаточно тогда 
значительных интересов Германии на южном побережье ослабила инсургентов. 
Впрочем, этот инцидент не уменьшил нашего уважения к Бисмарку, как не уменьшили 

его и другие столкновения канцлера со Штошем. Его своеобразное величие имело, 
пожалуй, тот недостаток, что среди нас, морских офицеров, как и вообще в 
Германии, не особенно развилось занятие политикой, ибо нам казалось, что старый 

мастер ее, подаривший нам Империю, заранее позаботился обо всем, что имело к 
ней 
отношение.

К тому же для занятия политикой у нас не хватало времени. Вторым принципом 
Штоша 
(первым являлось расширение германских морских интересов) было: научить флот 
работать. Я не хочу сказать, что он научил его работать без ошибок, что было 
невозможно для народа, чуждавшегося моря, я имею в виду работу вообще. Чем 
более 
зрелым становился флот и чем глубже осознавал наш народ великое культурное 
значение моря, тем более богатые плоды приносило это умение работать. Я 
вспоминаю удивленные замечания английских офицеров, которые я услышал в 1890 
году, когда наши старые ящики стояли в гавани Мальты рядом с современными 
кораблями англичан, причем служба и учение на них продолжались весь день; если 
бы англичане заставили своих матросов делать то же, это кончилось бы мятежом. 
Они не могли понять этого упорного труда тем более, что короткий срок службы в 
германском флоте снижал ее результаты.