мне. Я приготовился стрелять и, должен сказать, при этом несколько нервничал.

Это был мощный бык, он находился на расстоянии 200 метров от меня. Я считал, 
что 
это слишком далеко. Вряд ли бы я промахнулся, потому что невозможно не попасть 
в 
такого огромного зверя. Но пришлось бы потом искать его, а не хотелось. Поэтому 

я решил подождать, когда он подойдет ближе.

Вероятно, он заметил загонщиков, потому что неожиданно повернул и бросился ко 
мне под резким углом и со скоростью, которая показалась мне невероятной. 
Позиция 
для выстрела была неудачной, и через мгновение бизон исчез за группой толстых 
деревьев.

Я слышал его храп и топот, но потерял из виду. Я понятия не имел, почуял он 
меня 
или нет. Так или иначе, он исчез. Я еще раз мельком увидел его, когда он был 
уже 
совсем далеко, а потом он исчез.

Не знаю, непривычный ли вид животного или что-то другое повлияло на меня. Во 
всяком случае, в тот момент, когда бык подошел ближе, у меня было то же 
нервозное ощущение, которое охватывает меня в аэроплане, когда я замечаю 
англичанина, и при этом мне приходится лететь еще минут пять, чтобы 
приблизиться 
к нему. Единственное различие было в том, что англичанин защищался бы. Возможно,
 
у меня не было бы такого ощущения, если бы я стоял на ровном месте, а не на 
возвышенности.

Второй громадный бык не замедлил появиться вблизи от нас. С расстояния 80 
метров 
я выстрелил в него, но не попал. За месяц до этого в разговоре о бизонах фон 
Гинденбург сказал мне: "Вы должны взять с собой много обойм. Я потратил 
полдюжины на одного, убить его не просто. У него сердце находится так глубоко, 
что обычно в него не попадают". И действительно, хотя я точно знал, где 
находится сердце у бизона, тем не менее промахнулся. Я выстрелил второй раз, 
третий. Раненный третьим выстрелом, бизон остановился метрах в 50 от меня. 
Через 
пять минут зверь был мертв. Все три пули прошли чуть выше его сердца. Охота 
закончилась.

Мы снова ехали на автомобиле по красивым охотничьим угодьям принца Плесса через 

лес, в котором его гости каждый год охотились на оленей и других животных. 
Затем 
мы осмотрели интерьер его дома в Промнице. Он расположен на полуострове. Оттуда 

открывается прекрасный вид, и на три мили вокруг не видно ни единого человека. 
Заповедник простирается на миллион акров. В нем водится редкий вид оленей. 
Можно 
ходить неделями и не встретить бизонов. Они любят уединение и прячутся в густых 

зарослях этого огромного леса.

Примерно через два часа, пока еще не стемнело, мы приехали в Плесе.




Летчики от пехоты, от артиллерии и разведки



Если бы я не стал профессиональным истребителем, то, скорее всего, был бы 
пехотным летчиком. Ведь обычно испытываешь чувство удовлетворения, когда можешь 

помочь пехоте, чья работа - самая тяжелая. Летчик может сделать очень многое, 
чтобы помочь пехотинцу[42 - Очевидно, это написано спустя какое-то время после 
предыдущих пренебрежительных записей о пехотном контактном патруле.].

В ходе битвы при Аррасе я наблюдал этих великолепных парней. Они летали над 
врагом в любую погоду и в любое время на малой высоте и играли связующую роль в 

действиях наших войск. Я могу понять их энтузиазм, когда им поручается такая 
задача. Пожалуй, многие авиаторы кричали "Ура!", когда наша храбрая пехота 
выпрыгивала из окопов и дралась с врагом один на один. Много раз, закончив 
преследование противника, я расстреливал оставшимися снарядами вражеские