Чернильная темнота окружала меня. Внизу деревья гнулись от урагана. Внезапно 
прямо перед собой я увидел высокий лес. Мне невозможно было избежать это 
препятствие. Мой полет превратился в соревнование по прыжкам. Я вынужден был 
буквально перепрыгивать через деревья, деревни, шпили и колокольни, держась в 
пяти метрах от земли. Иначе вообще ничего нельзя было видеть. Молнии сверкали 
вокруг меня. В то время я еще не знал, что они не представляют угрозы для 
самолетов[18 - Это верно в отношении деревянных самолетов того времени.], и был 

уверен в своей смерти, думая, что ветер непременно бросит меня на деревню или 
лес. Если бы мотор остановился, это был бы конец.

Наконец я увидел, что на горизонте посветлело. Там гроза уже прошла. Я выживу, 
если доберусь туда. Собрав все силы, я устремился к свету и неожиданно выбрался 

из грозовой тучи. Дождь все еще лил, но я уже чувствовал себя спасенным.

Под струями дождя я приземлился на свой аэродром. Меня ждали, из Мец сообщили о 

моем старте и о том, что меня поглотила грозовая туча.

Больше я никогда не полечу сквозь грозу, если только родина не потребует этого.

Когда оглядываешься назад - все сглаживается. Кроме опасности, я испытал во 
время этого полета еще и славные моменты, которые не хотел бы пропустить в 
жизни.




Впервые в "фоккере"



С начала пилотской карьеры меня не покидало желание летать на одноместном 
истребителе. После долгих уговоров начальства я наконец получил разрешение 
пересесть в "фоккер". Конструкция мотора была для меня в новинку. Кроме того, 
странно было оказаться в полете в одиночестве.

"Фоккер" принадлежал совместно моему другу и мне. Каждый из нас боялся, что 
другой разобьет нашу "коробочку". Мы летали навстречу врагу: я - утром, он - 
после обеда. По утрам французов совсем не было. Он полетел днем и не вернулся. 
Не было никаких вестей о нем.

Поздно вечером пехота сообщила о воздушном бое между "Ньюпором" и немецким 
"фоккером", в ходе которого немецкий самолет, видимо, сел в Морт-Оме. Очевидно, 

в нем был мой друг Рейманн, так как все другие пилоты уже вернулись. Мы 
сожалели 
о судьбе бравого товарища. Глубокой ночью мы услышали по телефону, что немецкий 

летчик неожиданно появился в передовых траншеях в Морт-Оме. Похоже, это был 
Рейманн. Из-за повреждения мотора он вынужден был сесть. Не в состоянии 
дотянуть 
до своих, он приземлился на нейтральной полосе, быстро поджег машину и 
спрятался 
в воронке от мины. Ночью Рейманн пробрался в наши траншеи.

Через несколько дней мне дали другой "фоккер". На этот раз я чувствовал 
моральную ответственность за него. Я летел в третий раз. Во время старта мотор 
внезапно остановился, пришлось садиться прямо в поле. Из-за этого прекрасная 
машина мгновенно превратилась в груду искореженного метала. Я остался невредим.




Бомбардировка России



В июне нам вдруг приказали грузиться в поезд. Мы не знали, куда направляемся, 
но 
предполагали правильно и поэтому не удивились, когда командир сообщил, что мы 
едем в Россию[19 - Брусиловский прорыв угрожал крахом австро-германского 
фронта.]. Мы пересекли всю Германию с нашим "бродячим отелем", который состоял 
из обеденных и спальных вагонов, и прибыли наконец в Ковель. Там мы еще 
оставались в поезде. Есть много преимуществ в таком проживании. Каждый готов 
продолжить путешествие, не меняя своего жилья.

Но жарким русским летом спальный вагон оказался для нас пределом мучений. 
Поэтому я договорился со своими друзьями Герстенбергом и Шиле организовать себе