окопаться как можно глубже.

Это казалось забавным, поскольку в некоторых местах французы были всего в 5 
метрах от нас. Можно было слышать их голоса и видеть, как они курят сигареты. 
Мы 
даже разговаривали с ними и пытались раздражать их любым способом, особенно 
ручными гранатами.

На 500 метров спереди и сзади окопов густой лес был срезан огромным количеством 

снарядов и пуль. Казалось невероятным, что на фронте вообще можно жить. И все 
же 
в передовых окопах люди находились не в таком плохом положении, как в тылу.

После визита в передовые окопы в самые ранние утренние часы начинались скучные 
обязанности. Я должен был дежурить у телефона. В дни, свободные от службы, я 
занимался своим любимым делом - стрельбой. Лес предоставлял мне для этого уйму 
возможностей. Выезжая на лошади, я заметил, что здесь много диких свиней, и 
стал 
раздумывать, как бы пострелять по ним. Прекрасные ночи с полной луной и снегом 
словно пришли мне на помощь. Со своими коллегами я соорудил укрытие на дереве, 
как раз возле того места, где были свиньи, и стал ждать. Я провел немало ночей 
на дереве, прежде чем однажды утром обнаружил, что почти превратился в сосульку.
 
Однако я был вознагражден. Одна свинья каждую ночь переплывала озеро и шла в 
ноле, всегда в одно и то же место, а йотом возвращалась назад. Я очень хотел 
получше изучить животных, поэтому занял место на другом берегу озера. Как 
обычно, тетушка свинья появилась в полночь, очевидно, чтобы поужинать. Я 
застрелил ее, когда она плыла, и ухитрился в последний момент схватить за ноги.

Как-то я ехал вместе со своим ординарцем верхом по узкой дорожке. Внезапно я 
увидел, как несколько диких свиней пересекают ее. Немедленно спрыгнув с лошади, 

я схватил карабин ординарца и пробежал несколько сотен метров вперед. Замыкал 
процессию могучий кабан. Я никогда не видел такого гигантского животного и был 
ошарашен его размером. Теперь его чучело украшает мою комнату и напоминает о 
нашей схватке.

Так провел я несколько месяцев, пока в один прекрасный день не начались другие 
заботы. Мы намеревались предпринять небольшую атаку. Я был воодушевлен, 
поскольку наконец-то мог сделать что-то героическое. Но тут вновь пришло 
разочарование! Мне предложили другую работу, которая меня вовсе не устраивала. 
Я 
послал письмо генералу, а злые языки сообщили, будто я сказал ему: "Ваше 
превосходительство! Я пошел на войну, чтобы воевать, а не для другой цели". 
Сначала люди наверху хотели рявкнуть на меня, но потом выполнили мое желание. В 

итоге я присоединился к авиаслужбе. Сбылось мое величайшее желание в конце мая 
1915 года.




II





Впервые в небе



В семь часов утра я должен был впервые полететь как наблюдатель! Естественно, я 

очень волновался. Каждый, кого я расспрашивал о его впечатлении от полета, 
рассказывал мне разные сказки. Накануне вечером я отправился спать раньше 
обычного, чтобы быть абсолютно свежим на следующее утро.

Мы приехали на аэродром, и я впервые оказался в самолете. Ветер от пропеллера 
был чертовски неприятным. Я обнаружил, что в воздухе почти невозможно общаться 
с 
пилотом - все слова уносило ветром. Если же я брал бумагу, она тут же исчезала. 

Мой шлем сполз, кашне упало, куртка наполовину расстегнулась, - короче, я 
чувствовал себя очень некомфортно.

Прежде чем я опомнился, машина покатилась. Мы мчались все быстрее и быстрее. Я 
вцепился в стенки кабины. Вдруг тряска прекратилась - машина была уже в воздухе,