всегда мысленно переносился к своим товарищам в пустыне, которых я вынужден был 

покинуть несколько недель тому назад. С болью в сердце следил я за развитием 
наступления Монтгомери. Третьего-ноября ему удалось прорвать нашу оборону под 
Эль-
Аламейном, а 8 ноября американские и английские войска высадились в Марокко и 
Алжире. Обстановка стала катастрофической - немецкие и итальянские войска в 
северной Африке были обречены. 
   После этого в конце ноября пришло страшное известие о том, что севернее и 
южнее 
Сталинграда русские прорвали фронт немецких и румынских войск. Это означало, 
что 6-я 
немецкая армия была окружена в районе Сталинграда, что мощное наступление 1942 
года 
прекратилось и что над всем нашим фронтом на юге России нависла очень серьезная 

опасность.
ДЕЙСТВИЯ ТАНКОВ НА ВОСТОКЕ
   В последующих главах я буду касаться некоторых наиболее печальных событий в 
истории германского оружия: жестоких и кровопролитных сражений; на истощение, 
отчаянных контрударов и длительных трагических отступлений. Эти боевые действия 

заслуживают тщательного изучения, так как, помимо их исторического интереса, 
они 
показывают, в чем сила русского солдата, а также помогают понять преимущества и 

недостатки военной машины русских. Однако, прежде чем перейти к анализу мрачных 
и 
тяжелых сражений 1943 - 1945 годов,, я считаю целесообразным остановиться на 
некоторых особенностях наступатель-ныx действий немецких танковых войск в те 
дни, 
когда мы еще обладали высокой наступательной мощью. 
   Я не буду подробно рассматривать боевые действия 1941 года, поскольку они 
были с 
достаточной полнотой описаны в книге генерала Гудериана "Воспоминания 
солдата"{164}. Вообще говоря, наши наступательные операции 1941 года 
подтверждают 
справедливость замечания Жомини относительно вторжения Наполеона: "Россия - 
страна, в которую легко проникнуть, но из которой трудно вернуться". В первые 
недели 
вторжения казалось, что стремительно наступающие немецкие войска все сметут на 
своем пути. В начале войны авиация русских, технически значительно уступавшая 
нашей, 
была подавлена германскими военно-воздушными силами, а танковые дивизии все 
дальше 
и дальше продвигались в глубь России. Для нас всегда останется открытым вопрос 
о том, 
могли ли мы добиться победы в критический 1941 год, если бы стратегия Гитлера 
была 
иной. Удар на Москву, сторонником которого был Гудериан и от которого мы в 
августе 
временно отказались, решив сначала захватить Украину,, возможно, принес бы 
решающий 
успех, если бы его всегда рассматривали как. главный удар, определяющий исход 
всей 
войны. Россия оказалась бы пораженной в самое сердце, ибо обстановка в 1941 
году 
значительно отличалась от той,, которая была в 1812 году. Москва уже не 
являлась 
столицей по существу бесформенного государства, стоящего на низкой ступени 
развития, 
а представляла собой звено административной машины Сталина, важный промышленный 

район, а также - что имело, пожалуй, решающее значение - была центром-всей 
железнодорожной системы европейской части России. 
   Однако не следует забывать, что хотя германские вооруженные силы имели 
значительное качественное превосходство и располагали господством в воздухе, 
они все 
же испытывали большие трудности. Самым серьезным препятствием; для нашего 
продвижения оказалась слаборазвитая дорожная сеть. По этому поводу у Лиддел 
Гарта 
есть заслуживающее внимания высказывание{165}: 
   "Если бы за годы советской власти в России была создана примерно такая же 
дорожная 
сеть, какой располагают западные державы, то эта страна, возможно, была бы 
быстро 
завоевана. Плохие дороги задержали продвижение немецких механизированных войск. 

   Но в этом есть и другая сторона: немцы упустили победу потому, что они