одновременно 
со штурмом Тобрука, и поэтому энергично настаивал, чтобы Роммель отменил свой 
план 
наступления на крепость. Роммель и слышать не хотел об этом, и, вообще говоря, 
я 
думаю, что он был прав. В войне всегда есть элемент риска, а отменить наш план 
наступления на Тобрук и ограничиться лишь пассивной обороной означало бы 
передать 
инициативу в руки противника. Захват Тобрука намного усилил бы наше положение, 
и 
Роммель был готов пойти на это рискованное предприятие. 
   Чтобы рассеять опасения итальянцев и предотвратить вмешательство в его планы,
 
Роммель дал указания своему штабу вести переговоры с итальянскими офицерами в 
самоуверенном тоне, и в ноябре всякий раз, когда мне приходилось разговаривать 
с 
нашими союзниками, я намеренно преуменьшал возможности наступления англичан. Во 

время посещения чРима в ноябре Роммель в своей беседе с Каваллеро, начальником 
итальянского генерального штаба, проводил такую же точку зрения. В своих 
мемуарах 
Каваллеро говорит{70}: 
   "Я спросил Роммеля, возможно ли, что противник предпримет' широкое 
наступление с 
целью окружения наших войск. Роммель считал такую возможность весьма 
маловероятной, поскольку противник будет опасаться, что итало-немецкие дивизии 
отрежут ему пути отхода. Он предвидел лишь действия незначительных сил 
противника 
при поддержке авиации". 
   То же самое отмечается и в труде по истории боевых действий итальянской 
армии{71}: 
   "Немецкая разведка по мотивам, которые не легко объяснить, отвергала мысль о 
том, 
что англичане замышляют наступление, и приписывала сведения, полученные нашими 
разведорганами, "чрезмерной латинской нервозности"; 11 ноября начальник 
немецкой 
разведки (то есть я как начальник разведывательного отдела) в споре с 
итальянским 
офицером связи, который говорил о предстоящем наступлении англичан, заметил: 
"Майор Реветрия (начальник итальянской разведки) слишком нервничает. Скажите 
ему, 
чтобы он не беспокоился, потому что англичане наступать не будут". 
   На самом же деле нас очень тревожила возможность наступления англичан, и 
Роммель 
принял все необходимые меры для его отражения. Наши позиции на границе 
простирались на тридцать километров от Эс-Саллума до Сиди-Омара; они были 
прикрыты плотным поясом минных заграждений и оборонялись батальонами 
итальянской дивизии "Савона", усиленными немецкими отрядами с 88-мм пушками. 
Эти 
позиции вынуждали англичан при любом варианте наступления произвести широкий 
обход по пустыне, во время которого их растянутые коммуникации оказались бы под 

угрозой. 
   После длительного размышления Роммель решил, что привлекать 21-ю танковую 
дивизию к наступлению на Тобрук не следует, и расположил это соединение южнее 
Гамбута с целью отразить любую попытку англичан помешать нашим планам. Роммель 
сделал этот шаг потому, что, как явствовало из наших разведывательных донесений,
 
наступление англичан было весьма вероятно. 15-я танковая дивизия и вновь 
сформированная дивизия "Африка" наступали на Тобрук, но 15-я дивизия должна 
была 
планировать свои действия с учетом того, что она в двадцать четыре часа может 
быть 
переброшена на поддержку 21-й дивизии. Кроме того, итальянский танковый корпус 
должен был удерживать Бир-Хакейм и Бир-эль-Гоби и прикрывать подступы к Тобруку 
с 
юга{72}. 
   Два немецких разведывательных отряда (3-й и 33-й) прикрывали разрыв между 
Бир-эль-
Гоби и Сиди-Омаром, а наши самолеты-разведчики проникали далеко за границу. 
Главные силы противника располагались в районе Мерса-Матрух, и, оценивая 
обстановку 
на 11 ноября, я писал: "Серьезного наступления с целью освобождения Тобрука 
нельзя 
ожидать до тех пор, пока главные силы противника не будут переброшены из района 

Мерса-Матрух, Эд-Дабъа в район сосредоточения вблизи Эс-Саллума". Я считал, что 
если 
англичане в ответ на наше наступление на Тобрук в свою очередь начнут наступать,
 то им