вполне естественным есть за одним столом. В противоположность 1918 году 
внутреннее 
убеждение, что офицеры и солдаты являются частью одного целого, оставалось 
непоколебимым, и даже в 1945 году в германской армии не было никаких признаков 
разложения. 
   Из Инсбрука я решился на короткое время заехать в Миттенвальд, куда, 
спасаясь от 
бомбардировок, переехала из Берлина моя семья - жена и пятеро детей. 
   В Мюнхене я нашел подполковника Вестфаля, первого офицера штаба (начальника 
оперативного отдела) танковой группы "Африка". В течение нескольких дней 
собрался 
весь личный состав штаба; мы чувствовали себя несколько неловко в новой 
тропической 
форме. 10 июня Вестфаль и я отправились по железной дороге в Рим, где встретили 

генерал-майора Гаузе, начальника штаба. Генерал фон Ринтелен познакомил нас с 
обстановкой в Северной Африке, и на следующий день мы вылетели на итальянском 
самолете через Сицилию в Триполи. Во время этого перелета мы убедились, что 
Средиземное море - это не совсем "Mare Nostrum"{47}. Несколько раз на горизонте 

появлялись английские истребители, и нашему самолету приходилось лететь над 
самым 
морем, чтобы его не обнаружили. 
   В Триполи мы провели ночь в роскошном отеле, но непривычная тропическая жара 

была очень изнурительной и не давала возможности уснуть. Отныне роскошные отели 

должны были стать для нас лишь приятным воспоминанием - их место заняли палатки 
и 
бронированные машины. Мы надолго завязли в песках Западной пустыни.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ
ГЛАВА IV 
В ШТАБЕ РОММЕЛЯ
РОММЕЛЬ
   Летом 1938 года я служил в штабе 3-го армейского корпуса в Берлине. Я, 
молодой 
ротмистр, прибыл на свою первую штабную должность прямо из военной академии. 
Однажды в мой кабинет вошел полковник - коренастый, живой, полный энергии и 
пышущий здоровьем человек с составлявшим предмет наших вожделений орденом "Pour 

le Merite"{48} на шее. Это был чисто служебный визит. Полковник Эрвин Роммель, 
недавно назначенный руководителем военной подготовки "гитлеровской молодежи", 
зашел обсудить некоторые второстепенные вопросы управления и дисциплины в 
Берлинском округе. Так я впервые увидел командира, с которым мне в течение 
пятнадцати месяцев пришлось делить все невзгоды африканской войны и которого я 
научился любить и уважать как одного из выдающихся полководцев нашего времени, 
Зейдлица танковых войск и, быть может, самого смелого и энергичного командира, 
какого знала германская военная история. 
   Даже в 1938 году репутация Роммеля в германской армии была уже высокой - 
блестящие командные способности, проявленные им в первую мировую войну, когда 
он 
был строевым офицером, предвещали его последующие успехи на высших постах. Он 
привлек внимание Гитлера, издав ценное руководство по тактике пехоты, и его 
назначение руководителем военной подготовки "гитлеровской молодежи", очевидно, 
было лишь ступенью на пути к важной командной должности. Позднее я узнал, что 
Роммель отнюдь не был доволен своим назначением и постоянно ссорился с 
Бальдуром 
фон Ширахом, имперским руководителем молодежи. Этот человек, который сам 
никогда 
не был военным, вообразил, что руководить молодежью должна сама молодежь, в 
результате чего эти шестнадцатилетние Schnoesels{49}, как говорил Роммель, 
подавали 
команды своим Standarten{50}, сидя в огромных сверкающих "мерседесах", как 
будто они 
были командирами корпусов. В общем Роммель вскоре отказался от своих 
обязанностей, 
и причиной этого было невозможное поведение Шираха. 
   Я прибыл в Африку в июне 1941 года в качестве офицера штаба танковой группы 
- этот 
штаб был сформирован в Германии, а затем в полном составе переброшен в Ливию к 
Роммелю. До сих пор Роммель был только командиром Deutsche Africa Korps - 
немецкого 
Африканского корпуса. Одержанные им в апреле 1941 года крупные победы увеличили 

масштабы его действий, и ему стал необходим соответствующий штаб. Сначала сам 
Роммель не сознавал этого, и я никогда не забуду сдержанного и холодного приема,
 
который он оказал нам в Гамбуте. Мы все были типичными офицерами генерального 
штаба и в то же время совершенно не были знакомы с африканскими условиями.