Необходима была поддержка его друзей, ранее находившихся с ним в плену. И она 
была получена в лице Винценца Мюллера, который к тому времени являлся 
вице-председателем Народной палаты и вице-председателем 
Национально-демократической партии, и Арно фон Ленски, который входил в состав 
президиума Общества германо-советской дружбы в Берлине и являлся депутатом 
Палаты земель. Старые друзья в своих письмах старались как-то отвлечь 
фельдмаршала от его назойливых мыслей о несправедливом к нему отношении со 
стороны руководства СССр.
 Но, несмотря ни на что, Паулюс продолжал жаловаться на свою судьбу, объясняя, 
например, своему двоюродному брату, что «твои близкие — все с тобой. У меня же 
все обстоит иначе. Из шести близких членов семьи, с которыми я расстался в 
начале войны, я застану в живых, если когда-нибудь и вернусь домой, только 
двоих. И главное, при этом не будет моей жены. Утешения в этом нет и быть не 
может. Со временем надо привыкать жить со своей болью».
 Третьего мая 1951 года один из ответственных сотрудников ГУПВИ МВД СССР 
встретился с Паулюсом по инициативе последнего, главным образом по вопросу о 
сроках его репатриации. Паулюс сказал, что хотя он и стремится к сохранению 
наибольшей объективности в этом вопросе, но незнание сроков — продлится ли это 
месяц или год — создает у него ощущение бесперспективности, что весьма 
угнетающе действует.
 После беседы с Паулюсом с тем же вопросом обратился повар Лев Георг, из 
немецкой обслуги Паулюса. Он прямо заявил о своем праве на отъезд в Германию, 
подчеркивая, что он никакого преступления против Советского Союза не совершал и 
что у него имеются свои человеческие интересы и желание содержать себя и семью 
своим трудом на родине.
 Ординарец Паулюса — Шульте Эрвин — не касался темы о возвращении в Германию, 
но, по словам Паулюса, он тоже очень удручен тем, что уже около года не 
получает писем от своей жены. Родители жены, правда, переписываются с ним, но о 
ней ни слова не упоминают.
 По оценке настроений немецкой обслуги Паулюсом, оба они потеряли равновесие и 
нервничают. Такое участие фельдмаршала в судьбе своих приближенных похвально. 
Но уже в июле того же года Паулюс обратился с жалобой на нетактичность 
поведения повара Георга Лева, выразившуюся в том, что повар в разговорах с 
Паулюсом ведет себя как с равным ему солдатом, а не как полагается солдату с 
фельдмаршалом.
 Повару Леву было разъяснено, что он является солдатом и на даче находится как 
обслуживающий фельдмаршала Паулюса, а поэтому следует себя вести в обращении с 
Паулюсом так, как положено солдату и своему положению. Одновременно повара 
предупредили, что в случае повторения такого поведения к нему будут применены 
меры воздействия. После этого отношение повара к Паулюса изменилось в 
нормальную сторону.
 Четырнадцатого сентября 1951 года, за несколько дней до очередного, 61-го дня 
рождения, по решению министра внутренних дел Круглова фельдмаршалу был 
приготовлен подарок — часы. В связи с тем что сразу найти часы достойной марки 
не удалось, их подарили Паулюсу только 17 ноября.
 Двадцать третьего сентября, в день его рождения, Паулюсу были преподнесены 
другие подарки — корзина цветов и торт. Паулюс был очень тронут тем вниманием, 
которое было ему оказано, и просил передать от него генерал-лейтенанту Кобулову 
большую благодарность.
 Во время беседы на разные темы Паулюс затронул вопрос о себе, сказав: «Я всем 
доволен, но я все-таки не свободен, и этот забор на меня действует».
 Кроме того, Паулюс сказал, что его гнетет и то, что из-за него содержатся два 
солдата, которые давным-давно могли бы быть дома у своих семей.
 Паулюсу ответили, что о нем генерал-лейтенант Кобулов не забыл и делает все 
возможное по его отправке, и тут же Паулюсу сказали, что обстановка на Западе 
именно для него не весьма благоприятна сейчас, так что нужно это учесть и 
набраться терпения.
 Паулюс ответил, что он все это понимает, но все-таки его тянет на родину, и 
просил его не забывать.
 Очередной год, проведенный в СССР, истекал. 29 декабря 1951 года Паулюс 
написал очередное свое послание на русском языке:

 «Господину генерал-лейтенанту Кобулову,
 Москва.
 Многоуважаемый господин генерал!
 Позвольте мне к Новому году передать Вам самые сердечные поздравления. Желаю 
Вам здоровья и благополучия. Одновременно я хочу выразить Вам искреннюю 
благодарность за все любезности, которые Вы в прошлом году мне оказывали. С 
глубоким уважением Фр. Паулюс».

 Время плена продолжалось. Перебрав все возможные виды занятий, Паулюс 
остановился на нескольких из них — прогулках, занятиях рисованием и написании 
писем. Благодаря особому вниманию со стороны родственников, у фельдмаршала не 
было проблем с лучшими сортами сигар, кофе, какао, кексов, шоколада и так далее.
 Его акварели, масляные полотна писались лучшими красками. Ежемесячно ему 
писали множество писем.
 Не имея возможности занять себя чем-либо другим, Паулюс по многу часов 
проводил за мольбертом, чтением и написанием писем. Других занятий — например, 
написания мемуаров или аналитических трудов — у него не было. И вновь 
неожиданно возникли проблемы со здоровьем.