обитателей спецобъекта МВД СССР, снова возникло нетерпение. На этот раз 
«взбунтовался» персонал из числа военнопленных, обслуживающих Паулюса. Они 
«потребовали» возвращения на родину, аргументируя это тем, что «многие бывшие 
военнопленные в Германии сейчас живут в своих семьях, зарабатывают деньги, но 
почему же этого не можем делать мы».
 Реакция руководства ГУПВИ оказалась столь сильной, что через некоторое время, 
22 апреля 1950 года, от обслуживающего персонала были получены заявления о том, 
что «пробыв в течении долгих лет в плену при господине генерал-фельдмаршале 
Паулюсе, я изъявляю готовность остаться при нем и в дальнейшем, до возвращения 
на родину».
 Тут в судьбу военнопленных снова вмешалась политика. Под давлением западных 
государств Советский Союз вынужден был объявить об окончании репатриации 
немецких военнопленных из СССР. Все военнопленные, остающиеся на территории 
страны, объявлялись военными преступниками, отбывающими наказание в местах 
лишения свободы по решению судебных и внесудебных органов. В связи с этим 
возникла довольно щекотливая ситуация — кем же являются трое немцев, 
размещающихся на спецобъекте МВД СССР в поселке Томилино? Никаких обвинений 
советским правосудием им предъявлено не было; участи генерала артиллерии фон 
Зейдлица никто из них также подвергнут не был.
 В связи с этим утром 5 мая 1950 года, в 8 часов 30 минут, согласно указанию 
заместителя начальника ГУПВИ МВД СССР Кобулова, военнопленный фельдмаршал 
Паулюс был предупрежден о том, что, независимо от опубликованного сего числа 
сообщения ТАСС об окончании репатриации немецких военнопленных, вопрос о его 
репатриации будет на днях разрешен. Ему было предложено написать заявление о 
политическом отношении к ГДР.
 Паулюс обещал написать заявление и высказал желание коснуться в нем своей роли 
под Сталинградом. В качестве причины он привел рецензию на фильм 
«Сталинградская битва» газеты «Националь Цайтунг» — органа 
национально-демократической партии.
 В этой рецензии, как выразился Паулюс, в противоположность тенденции фильма 
показать его в относительно благоприятном свете, ему брошен упрек в том, что он 
«вопреки доброй воле не капитулировал и обрек этим солдат своей армии на 
ненужные страдания».
 Вопрос об оправдании Паулюса перед немецким общественным мнением за катастрофу 
под Сталинградом занимает фельдмаршала уже давно. В состоявшейся беседе Паулюс 
подчеркнул свое удовлетворение тем, что возвращается из плена последним. Он 
имеет в виду использовать это обстоятельство в официальных выступлениях в том 
смысле, что он не репатриировался, оставив своих бывших солдат в плену. Поэтому 
он задал вопрос о том, все ли пленные генералы 6-й армии, которой он командовал 
под Сталинградом, репатриированы. Кроме того, Паулюс сказал, что предполагает 
поселиться в Саксонии.
 21 мая 1950 года Паулюс пишет очередное письмо генерал-лейтенанту Кобулову:

 «Высокочтимый господин генерал!
 Разрешите мне сказать следующее: 5 мая было опубликовано сообщение ТАСс об 
окончании репатриации немецких военнопленных. В связи с этим и с обещанной мне 
отправкой на родину я передал Вам 12 мая свое заявление для опубликования его в 
печати.
 Я позволю себе заметить, что это заявление с каждым днем, отдаляющим его ото 
дня, когда было опубликовано сообщение ТАСС (5 мая), теряет свою действенную 
силу, во всяком случае как ответ на травлю, поднятую по вопросу военнопленных 
на Западе.
 Мое мнение обосновывается, конечно, только на выводах, которые я способен 
сделать с моим ограниченным кругозором».

 Но написанное Паулюсом заявление так и не решило коренным образом его судьбу — 
он по-прежнему оставался в СССР, хотя, как он писал в письмах своим близким, 
«он больше не является военнопленным».
 Между тем, здоровье фельдмаршала продолжало ухудшаться. 3 августа 1950 года он 
был освидетельствован действительным членом Академии медицинских наук СССР, 
профессором Вовси. У него обнаружены признаки начинающегося артериосклероза. 
Профессором была предписана диета, частые прогулки, прием пантокрина и 
предложено уменьшить курение.
 Несмотря на постоянные неудачи, преследовавшие Паулюса в вопросе возвращения 
на родину, он продолжает «бомбардировать» различные советские инстанции своими 
обращениями. Это только для непосвященных исследователей такие обращения 
становятся актами эдакого «подхалимажа»; в случае с Паулюсом они были, скорее, 
средством напомнить о своем существовании. И, надо сказать, к чести руководства 
ГУПВИ, оно постоянно докладывало министру внутренних дел Союза ССР 
генерал-полковнику С.Н.Круглову о данной проблеме.
 Вот и 21 мая 1950 года начальник ГУПВИ МВД СССР генерал-лейтенант Петров в 
очередной раз сообщал министру о том, что «настроения Паулюса являются 
удовлетворительными.
 Однако Паулюс старается при всякой возможности выяснить дату его репатриации. 
Так как эта дата пока названа быть не может и поскольку политические мотивы 
задержки репатриации Паулюсу в достаточной степени разъяснены, ему было 
рекомендовано проявить в этом вопросе известное терпение.
 Вместе с тем считал бы необходимым для внесения некоторого разнообразия в 
жизни Паулюса на объекте показать ему некоторые достопримечательности Москвы и 
Подмосковья, а также повести его несколько раз, по будним дням, в театр и кино.