том же госпитале оказывались вчерашние заклятые враги. Поэтапно из Сталинграда 
вывезли эшелонами солдат, затем — младших и старших офицеров, в чинах до 
подполковника включительно. Последними с места недавних боев отбыли полковники 
и генералы.
 Из высшего командного состава 6-й и 4-й армий вермахта был сформирован эшелон, 
который тронулся в путь 21-го, а 24 февраля 1943 года доставил его в Москву. 
Заветная мечта генералов вермахта осуществилась — они въехали в столицу, правда,
 в несколько другом качестве. А несколькими месяцами позднее колонны солдат и 
офицеров вермахта заполнят в один из летних дней улицы Москвы и пройдут 
совершенно необычным парадом. И хотя кто-то из иностранцев насчитал в колоннах 
аж нескольких солдат, у которых вместо сапог были тряпичные обмотки, упрекнуть 
Советское правительство в жестоком обращении с военнопленными было бы излишним.
 Необычное путешествие из Сталинграда в Москву, длившееся три дня, прошло мирно 
и спокойно. За порядком в каждом из вагонов следили не только сопровождавшие 
его сотрудники НКВД, но и старшие, выделенные из числа военнопленных.
 На одной из стоянок военнопленные пытались читать русские лозунги и попросили 
сопровождавшего их переводчика помочь им — оказывается, они начали заниматься 
русским языком с одним из пленных офицеров, говорящим по-русски.
 Вдруг один из генералов появился с русской газетой в руках и попросил меня 
помочь им почитать «Правду». Несколько человек вошло в купе 
генерал-фельдмаршала, где таким образом оказались: генерал-фельдмаршал Паулюс, 
генерал-лейтенант Шмидт, начальник штаба 6-й армии Адам, генерал-лейтенант 
Шлемер и еще один генерал.
 Они попросили прочесть им по-немецки статью «Траур в Германии». На замечание 
переводчика о том, что ее чтение нежелательно, так как в ней могут быть выпады 
против их страны и правительства, они сказали, что все это — «болтовня 
журналистов», с которой они хорошо знакомы по Германии, и не обращают на их 
резкости никакого внимания. По окончании чтения статьи генерал-лейтенант Шмидт 
сказал, что он терпеть не может журналистов, так как обычно в их изложении не 
узнаешь даже своих собственных слов.
 Затем военнопленные попросили прочесть им вторую статью — о тотальной 
мобилизации в Германии, причем четверо заявили, что они об этом ничего не знают.
 В их голосе звучало сомнение, но его тут же развеял генерал-лейтенант Шлемер, 
сказавший, что он сам лично слышал об этом по радио, и они все тотчас ему 
поверили. По прочтении статьи переводчик вышел из купе, но через пять минут его 
вновь туда позвали. На этот раз в купе был только генерал-фельдмаршал Паулюс и 
генерал-лейтенант Шмидт. Генерал-фельдмаршал с таинственным видом вынул из 
сумки газету и сказал, что ему ее дал маршал Воронов, чтобы он прочел статью 
Михаила Брагина «Великое сражение под Сталинградом», когда выучится русскому 
языку.
 Но его лично интересовала другая статья — «Как был взят в плен Паулюс», 
которую он и попросил ему прочесть. В ходе чтения тон статьи был несколько 
смягчен, выброшены обидные эпитеты и его воинское звание было поставлено перед 
фамилией (в статье везде писали просто Паулюс). После слов о том, что генерал 
Братеску заявил, что германские генералы сожрали его лошадей, 
генерал-фельдмаршал Паулюс засмеялся и оживленно воскликнул: «Это верно, это 
верно! Я сам ел конину… но и они ели!»
 Затем генерал-фельдмаршал спросил, правда ли, что в Германии официально 
объявлено о том, что он умер. На ответ переводчика, что он об этом не читал как 
об официальном сообщении, но вспомнил: в одной из статей говорилось, что в 
Германии полагают, что он умер, так как был ранен незадолго до пленения.
 Паулюс сказал, что его это беспокоит из-за семьи, которая будет потрясена 
известием о его смерти. Он рассказал, что у него есть жена, дочь 28 лет (мать 
двух близнецов) и два сына, также близнецы. Один из них находится во Франции, а 
другой на излечении в Германии: он получил тяжелые ранения на Восточном фронте 
в обе руки, обе ноги и в легкие. Сейчас он поправляется. В течении всей борьбы 
за Сталинград генерал-фельдмаршал регулярно получал от семьи письма и даже 
говорил с домашними по телефону.
 Фельдмаршал утверждал, что советским пленным приходится плохо, пока они на 
передовых позициях, так как их там нечем кормить, но как только отправляют в 
тыл, положе ние улучшается — их посылают на работу в сельском хозяйстве. Затем 
генерал-фельдмаршал стал вспоминать о днях окружения. У него задергались глаза, 
он стал говорить о том, как много ему пришлось пережить и вынести за это время, 
а также о том, что сейчас он больше всего страдает от безделья, которое 
особенно мучительно после привычной ему кипучей деятельности. В этот момент 
переводчик был отозван заместителем начальника эшелона, который нашел, что его 
беседа с генерал-фельдмаршалом слишком затянулась.
 На следующий день мы, стоя у окна, беседовали о русском ландшафте, о природе 
Германии; генерал-фельдмаршал рассказывал о впечатлениях от России своего друга,
 ехавшего в Японию через Сибирь.
 Перед концом поездки начальник эшелона дал генерал-фельдмаршалу почитать 
книжку на немецком языке, которая была возвращена через день. При этом Паулюс 
говорил с переводчиком о великом Гете и о старой немецкой орфографии.
 Необходимо отметить, что поездка прошла вполне благополучно: перед приездом в 
Москву немецкие офицеры, являвшиеся старшими по отдельным вагонам, выразили 
начальнику эшелона благодарность за хороший уход и питание.
 После прибытия в Москву последний эшелон с военнопленными из Сталинграда 
направился в подмосковный город Красногорск, где им предстояло прожить два 
месяца. Именно здесь, наконец, они осознают всю глубину трагедии, постигшей их,
 — они будут находиться на одной территории с другими немецкими военнопленными