авиации и 
флота на период форсирования и захвата плацдармов. 
Очевидно также, что ввиду непостоянства погоды, а также неясности того, сможет 
ли 
немецкая авиация обеспечить себе превосходство в воздухе над Ла-Маншем хотя бы 
на 
этот период, операция "Морской лев" всегда была связана с очень большим риском. 

Учитывая этот риск, ответственные высшие инстанции медлили и со многими 
оговорками рассматривали вопрос об этой операции. 
Уже тогда было ясно, что у Гитлера не лежало сердце к этой операции. В 
исполнительных 
органах можно было заметить отсутствие при этих приготовлениях настойчивости и 
энергии со стороны высших инстанций. Генерал Йодль, начальник штаба 
оперативного 
руководства вооруженными силами, даже видел в этой попытке вторжения своего 
рода 
шаг отчаяния, делать который никак не заставляла общая ситуация. 
Командующий военно-воздушными силами Геринг, которого руководство вооруженными 
силами, как всегда, недостаточно строго контролировало, не рассматривал 
воздушную 
войну против Англии, которой он руководил, как часть - хотя и самую 
существенную - 
операции по вторжению всей германской армии. Методы использования авиации, 
которые, в конце концов, сильно потрепали ее материальную часть и личный состав,
 
показывают скорее, что он рассматривал воздушную войну против Британских 
островов 
как самостоятельный оперативный акт и в соответствии с этими установками 
руководил 
ею. 
Главный штаб военно-морских сил, который первым поставил вопрос о вторжении в 
Англию, при исследовании практических возможностей проведения этой операции 
пришел к выводу, что эту операцию при определенных предпосылках можно провести. 

Но, несмотря на это, он лучше всего отдавал себе отчет в слабости своих средств.
 
Наиболее положительную позицию занимало, пожалуй, ОКХ, хотя оно сначала (до 
победы над Францией) вообще не рассматривало вопрос о возможности вторжения на 
Британские острова. Совершенно ясно, однако, что те, кто в первую очередь 
рисковал 
собой при операции "Морской лев", - предназначенные для вторжения части 
сухопутной армии, - как раз наиболее интенсивно готовились к ней и подходили к 
этому 
делу с верой в успех. Я думаю, что я имею право утверждать это, так как 
подчиненный 
мне 38 ак должен был действовать в первом эшелоне армии вторжения, из Булони в 
Бексхилл-Бичи Хэд. Мы были убеждены в возможности [172] успеха, но не 
недооценивали и опасности. Вероятно, однако, мы недостаточно знали то, что 
тревожило 
два других вида вооруженных сил, особенно военно-морской флот. 
Известно, что в основном две причины, или два предлога, заставили Гитлера 
отказаться, в 
конце концов, от плана операции "Морской лев". 
Первое - тот факт, что подготовка этой операции займет много времени, в 
результате 
чего первый эшелон вторжения сможет начать форсирование самое раннее 24 
сентября, 
то есть в то время, когда - даже в случае удачной операции первого эшелона - не 
будет 
никакой гарантии, что в проливе можно ожидать метеорологических условий, 
способствующих дальнейшему проведению операций. 
Второе и решающее обстоятельство состояло в том, что нашей авиации в этот 
период не 
удалось достичь необходимого воздушного превосходства над Англией. 
Если даже мы согласимся с тем, что в сентябре 1940 г. эти факторы могли 
казаться 
решающими для отказа от вторжения в Англию, то тем самым мы не дадим еще ответа 
на 
вопрос, было ли возможно вторжение при другом руководстве в Германии. Но именно 
об 
этих факторах, в конечном счете, идет речь, когда мы оцениваем решение Гитлера 
уклониться от решающей битвы с Англией и напасть на Советский Союз. 
Речь идет, следовательно, о вопросе, были ли оба названных фактора - 
затягивание 
операции "Морской лев" и недостаточные результаты воздушной битвы за Англию - 
неизбежными. 
Что касается первого из этих факторов - откладывание срока высадки до последней 

декады сентября, - то ясно, что этого можно было избежать. Если бы существовал