достаточно 
сильной, чтобы выполнить эту задачу. Не стоит решать сейчас вопрос о том, были 
ли бы 
результаты иными, если бы условия погоды в августе и [164] сентябре не были 
столь 
неблагоприятными (чего нельзя было ожидать) и если бы германское руководство в 
самый, по-видимому, критический для врага момент не прекратило бы борьбу с 
английской авиацией и не бросило бы самолеты на Лондон. 
Во всяком случае, летом 1940 г. ввиду ограниченного количества бомбардировочной 

авиации и отсутствия истребителей с большим радиусом действия вряд ли можно 
было с 
уверенностью ожидать быстрого достижения цели: уничтожения английской авиации и 

разрушения военного потенциала Англии. Война, которая в основном должна была 
быть 
решена с помощью технических средств, все еще требовала намного больше сил и 
времени, чем мы предполагали. В войне между приблизительно равноценными 
противниками быстрый исход, как правило, достигается только лучшим военным 
искусством и реже - в результате борьбы вооруженных сил до истощения одного из 
противников, как это неизбежно произошло бы здесь. 
Надо было с самого начала, следовательно, готовиться к длительной войне. Чтобы 
обеспечить успех, нужно было так же умножить военную авиацию, как был увеличен 
в 
свое время подводный флот. 
Я должен совершенно ясно заявить, что мысль, будто такая большая страна, как 
Великобритания, может быть быстро поставлена на колени "оперативной воздушной 
войной" в духе генерала Дуэ, была, во всяком случае в то время, только мечтой. 
То же 
выявилось позднее и в воздушной войне союзников против Германии. Во всяком 
случае, 
надо было, если решили победить Англию путем блокады морских коммуникаций, 
обратить всю военную мощь страны на усиление подводного флота и авиации. Для 
этого 
необходимо было сократить сухопутную армию с целью высвобождения рабочей силы. 
В затягивании этой войны скрывалась главная опасность. Никто не мог знать, как 
долго 
еще будет выжидать Советский Союз. Если бы мы встали на путь сокращения 
сухопутной 
армии и связали нашу авиацию борьбой против Англии, то Советский Союз, если бы 
и не 
вступил в войну, встал бы на путь политического шантажа. 
Другая опасность скрывалась в возможности вступления Америки в войну на ее 
ранней 
стадии. Вряд ли она стала бы спокойно смотреть на то, как медленно душат Англию.
 В 
эту войну авиации и военно-морских сил Америка могла вступить сравнительно рано,
 но 
в случае немецкого вторжения в Англию в то время она опоздала бы. [165] 
Все же, если бы Германия имела действительно единое военное руководство, было 
бы 
возможно решиться на этот путь с надеждой на успех, правда, учитывая 
существование 
постоянной угрозы вмешательства со стороны Советского Союза или Америки. И это, 

конечно, только в том случае, если строго ограничиться целью уничтожения 
английской 
авиации и блокады ее морских коммуникаций. Любое отклонение в сторону 
сомнительных идей борьбы против духа вражеского народа путем налетов на города 
могло только поставить под угрозу успех войны. 
В качестве второго возможного пути, которым можно было бы пойти, чтобы победить 

Англию, называют войну за Средиземное море. Гитлеру или немецкому военному 
командованию вообще делали упрек в том, что они никак не могли отрешиться от 
оков 
континентального мышления. Они якобы никогда не могли правильно оценить 
значение 
Средиземного моря как жизненной артерии Британской империи. Возможно, что 
Гитлер 
мыслил континентальными понятиями. Но другой вопрос - привела ли бы потеря 
Средиземного моря Англией действительно к отказу ее от продолжения войны, а 
также, 
какие последствия имело бы для Германии завоевание района Средиземного моря. 
Бесспорно, потеря позиций на Средиземном море была бы для Великобритании 
тяжелым 
ударом. Это могло бы сильно сказаться на Индии, на Ближнем Востоке и тем самым 
на 
снабжении Англии нефтью. Кроме того, окончательная блокада ее коммуникаций на 
Средиземном море сильно подорвала бы снабжение Англии. Но был бы этот удар 
смертельным? На этот вопрос, по моему мнению, надо дать отрицательный ответ. В