непрерывно 
находится на местности и [196] которого никогда не застанешь, практически 
теряет 
руководство в своем штабе. В некоторых случаях, может быть, это и хорошо, но, в 
конце 
концов, не в этом смысл дела. Поэтому необходимо разумно организовать 
управление, 
особенно в подвижных соединениях, и, во всяком случае, обеспечивать его 
непрерывность. 
Необходимо также, чтобы отдел тыла штаба корпуса, как правило, оставался бы 
несколько 
дней на одном месте, чтобы не прекращать обеспечения подвоза. Командир же 
корпуса с 
оперативным отделом штаба должен, чтобы следовать за продвижением своих 
подчиненных дивизий, почти ежедневно, а иногда и два раза в день перемещать 
свой 
командный пункт. Это требует, конечно, большой подвижности штаба. Этого можно 
достичь только путем уменьшения состава своего боевого штаба, что, впрочем, 
часто 
только полезно для управления, и отказом от всяких удобств. Духу бюрократизма, 
который, к сожалению, проникает и в армию, приходится тогда, конечно, туго. 
Мы не задерживали себя долго поисками мест расквартирования. Во Франции на 
каждом 
шагу стояли большие и маленькие замки. На востоке маленькие деревянные дома не 
имели ничего заманчивого, особенно если учесть, что там всегда присутствовали 
"домашние зверьки". Поэтому боевой штаб жил почти всегда в палатках и в двух 
штабных 
автобусах, которые вместе с немногими легковыми автомашинами, радиостанцией и 
телефонной станцией одновременно служили и транспортом для технического 
персонала 
штаба. Я разделял мою маленькую палатку с моим адъютантом и, кажется, за весь 
этот 
танковый рейд только три раза спал в постели, а то все время в палатке в моем 
спальном 
мешке. Только один наш офицер штаба всегда питал непреодолимое отвращение к 
палатке. Он предпочитал спать в своей машине. Его длинные ноги свешивались за 
дверцу 
и после дождливых ночей он не мог снять свои мокрые сапоги. 
Мы всегда разбивали свой маленький палаточный лагерь в лесу или кустарнике 
недалеко 
от главной дороги, если возможно - около озера или реки, с тем чтобы после 
возвращения из наших поездок, все в грязи и пыли, а также при утреннем подъеме 
выкупаться в воде. 
В то время как начальник моего боевого штаба в связи со своей работой, а также 
в связи с 
необходимостью поддерживать телефонную связь вынужден был находиться на нашем 
КП, я целый день до поздней ночи разъезжал. Большей частью я выезжал рано утром 

после получения утренних донесений и отдачи необходимых приказов, чтобы 
побывать в 
дивизиях [197] или в передовых частях. В полдень я возвращался на КП и после 
короткого 
отдыха вновь отправлялся в какую-либо дивизию. Часто как раз в вечерние часы 
решался 
успех и необходимо было подстегнуть войска. Усталые, от пыли похожие на негров, 
мы 
возвращались в наш палаточный лагерь, который к этому времени был уже разбит на 

новом месте. Особенно приятно было, когда вместо обычного ужина, состоявшего, 
как 
правило, из хлеба, копченой колбасы и маргарина, благодаря заботам майора 
Нимана мы 
получали жареную курицу или даже бутылку вина, которую он выдавал нам из своего 

маленького запаса. Правда, куры и утки были редкостью, поскольку, хотя мы и 
были 
всегда впереди, на них находилось много других любителей. Когда начались ранние 

осенние дожди и в палатках стало довольно холодно, баня, которую в примитивном 
виде 
можно было найти в каждом дворе, доставляла нам приятную и освежающую теплоту. 
Конечно, я мог постоянно передвигаться и при этом продолжать управлять войсками 

только потому, что постоянно брал с собой радиостанцию на машине под 
начальством 
нашего превосходного офицера связи, позже майора Генерального Штаба Колера. Он 
с 
удивительной быстротой искусно налаживал радиосвязь с дивизиями, а также с КП и 

поддерживал ее во время поездок. Поэтому я всегда был в курсе обстановки на