авиации. Крестьяне сообщили ему, что в деревне Рейовиц, недалеко от Люблина, 
загадочный взрыв средь бела дня разрушил массивное здание. На следующий день, 
побывав в деревне, Хмелевский увидел воронку и разрушенные стены здания. 
Крестьяне рассказали, что вскоре после взрыва в деревню примчались два 
грузовика с немецкими солдатами, которые разогнали всех любопытных, 
сфотографировали и обмерили воронку и тщательно собрали все металлические 
осколки.
 Итак, несмотря на принятые меры, выяснить почти ничего не удалось. Необходимо 
было в дальнейшем собирать все нужные варшавскому центру осколки ракет еще до 
прибытия немецких команд наблюдения. Партизаны привлекли к этому местное 
население.
 Из регулярно поступавших донесений скоро стало ясно, что земли достигала в 
среднем только одна из десяти выпущенных ракет: большинство их взрывалось в 
воздухе.
 Вскоре партизаны, действовавшие в районе Сарнаки, сообщили, что в деревне 
около Буга, всего в 130 километрах восточнее Варшавы, внезапно появились 200 
немецких солдат под командой обер-лейтенанта Шредера. Гитлеровцы сравняли с 
землей все памятники и намогильные плиты на еврейском кладбище в Сарнаки и 
устроили там наблюдательный пункт, оборудованный рацией. Партизанская служба 
радиоперехвата установила, что гитлеровцы передают зашифрованные тексты. Не 
успела фашистская команда наблюдения обосноваться в деревне, как ежедневно в 
окрестностях стали взрываться ракеты – сначала одна, потом три, а вскоре и по 
четыре в день. Шло лихорадочное испытание «чудо-оружия».
 Поляки не раз оказывались куда находчивее и проворнее немецких моторизованных 
поисковых команд. Под соломой на телегах, в рыночных корзинах крестьянок, под 
одеждой они, несмотря на строгий дорожный контроль, доставляли партизанам 
отдельные части ракет, подобранные в местах взрывов. Найди фашисты у польского 
патриота хоть самую мельчайшую деталь ракеты, ему грозила верная смерть. Эти 
части доставлялись польскому врачу Мариану Корджику приходившими к нему под 
видом больных партизанами. Другим звеном в этой цепи был доктор Непокуй, 
которого немцы назначили городским врачом Сидльце и заведующим инфекционным 
отделением больницы. Ему приходилось регулярно объезжать этот район по 
служебным делам, к тому же у него были надежные документы, выданные оккупантами.
 Немцы на дорожных контрольно-пропускных пунктах хорошо знали доктора в лицо и 
не чинили ему препятствий. Каждый раз он привозил немало составных частей ракет.

 В подпольной варшавской лаборатории эти осколки тщательно изучались с целью 
восстановления по ним ракеты «А-4», чтобы получить представление о ее двигателе 
и механизме управления. Особенно ценны были те детали, на которых сохранились 
фирменные знаки или производственные номера. У польских подпольщиков имелись 
каталоги немецких фирм, при помощи которых можно было легко установить, какие 
именно предприятия являются поставщиками материалов и оборудования для ракет. О 
результатах таких тщательных исследований постоянно сообщалось по радио в 
Англию.
 Лондон скупо благодарил и все настойчивее просил прислать, если удастся, 
ракету целиком.
 Участники польского движения Сопротивления самоотверженно взялись за дело. Они 
начали выяснять, каким путем ракеты попадают из Германии в бдизненский резерват.
 Но шансы на успех первоначально задуманного налета на ракетный транспорт были 
малы. Специальные железнодорожные составы, доставлявшие «оружие особого 
назначения», шли под сильной охраной и в пути не останавливались. Нацисты 
предусмотрительно прицепляли к голове паровоза набитые камнями товарные вагоны, 
чтобы уберечь драгоценный груз в случае взрыва железнодорожного полотна. На 
всем пути следования состав сопровождали самолеты «Физелер Шторьх» и 
истребители «Мессершмитт».
 Отважным партизанам помог случай. В один из пасмурных апрельских дней 1944 
года обер-лейтенант Шредер после ночной попойки тщетно ждал очередного взрыва. 
И хотя время запуска было ему заранее сообщено по радио, ракета не появилась, 
да к тому же и видимость из-за дождя была плохая. Между тем ракета упала в 
болото, в стороне от намеченного места. Удар был самортизирован, и взрыва не 
последовало. Игнашак с группой партизан сразу же бросился к месту приземления 
«чудо-оружия», тщательно сфотографировал место падения, ракету и ее наиболее 
крупные агрегаты. Затем он приказал как можно быстрее разобрать ракету и 
вывезти ее составные части, которые быстро исчезли под соломой в амбарах и 
ригах. Однако сердце ракеты – двигатель, весивший полтонны, пришлось засыпать 
песком на берегу Буга и замаскировать кустарником.
 Команда по обнаружению ракет с помощью поднятой на ноги полевой жандармерии 
прочесала весь район метр за метром: слишком хорошо понимали гитлеровские 
офицеры, чем пахнет для них эта неудача. Но ракета исчезла бесследно, и через 
два дня поиски ее были прекращены.
 Тем временем Игнашак, Качмарек и Пеньковский уже отправились в путь. Они везли 
фотопленку, а также три вынутых из ракеты радиотехнических прибора. В кармане 
Игнашака в бутылке с этикеткой «касторовое масло» находились остатки горючего. 
Все шло благополучно. Оставалось только сесть в поезд, шедший в Варшаву. И тут 
случилось непредвиденное. На платформе в Сидльце из кармана Игнашака вдруг 
вырвалось пламя: неожиданно произошла химическая реакция. Казалось, все погибло.
 Станционная охрана и немецкие солдаты-отпускники бросились к подпольщикам, 
приняв их за диверсантов. К счастью, Качмареку, хорошо владевшему немецким 
языком, удалось успокоить немцев рассказом о коварной зажигалке, которая взяла 
да и вспыхнула в кармане его друга. Между тем Пеньковский, воспользовавшись тем,