полигон Близка», как стал именоваться новый район для испытания «оружия особого 
назначения», окружили тройным рядом проволочных заграждений и сеткой.
 Для постройки пусковых площадок эсэсовцы использовали узников 
концентрационного лагеря, специально созданного в Пусткуве. Начальником его был 
гауптштурмфюрер Прозинский. Сюда согнали евреев из Франции, Бельгии и Голландии.
 Они днем и ночью цементировали площадки. А когда работа была закончена, 
эсэсовцы уничтожили всех до одного.
 На сей раз ракетчики из Пенемюнде, которым всячески помогали эсэсовцы, 
старались как можно лучше замаскировать свою преступную деятельность. Чтобы 
сбить с толку воздушную разведку противника, вблизи полигона соорудили макет 
деревни: на веревках сушилось белье, грелись на солнце гипсовые собаки, а на 
лавочках сидели куклы в человеческий рост. Словом, считали нацисты, картина 
вполне мирная, и уж никак нельзя заподозрить, что поблизости находится 
секретный военный объект.
 Уже после войны польский публицист Воеводский, расследовавший преступления 
нацистов в Польше, связанные с испытанием ракет, в своем письме автору книги 
сообщал:
 «Варшава, 30 декабря 1961 года. Глубокоуважаемый господин Мадер!
 Посылаю Вам свою книгу «Na tropie Wunderwaffe» 54 , выпущенную министерством 
национальной обороны... Все материалы, содержащиеся в книге, опираются на 
проверенные свидетельства участников польского движения Сопротивления или же на 
английские и польские источники...
 Нет никакого сомнения в том, что фон Браун как специалист посещал полигон для 
испытаний «Фау-2», находившийся в Польше вблизи эвакуированных деревень Близка 
и Пусткув...
 На постройке экспериментальных пусковых установок в Близне использовалась 
группа заключенных концентрационного лагеря Пусткув (небольшой лагерь, 
насчитывавший примерно 2000 человек). В дальнейшем эта группа узников была 
уничтожена.
 Стартовавшие в Близне ракеты «Фау-2» взрывались в 300 км севернее, на берегу 
Буга, в районе Сарнаки. Жители более 10 деревень, расположенных на территории 
полигона, были переселены. Дома многих из них были разрушены взрывами ракет».
 Разрывы ракет должны были наблюдаться в месте падения «на живом объекте», т. е.
 населенном пункте. Это подтвердил в 1955 году западногерманский информационный 
бюллетень по ракетной технике. В нем говорилось: затем «состоялось испытание 
ракет на живом объекте. Обстрелу сотней ракет «А-4» подвергся населенный пункт 
Сарнаки, насчитывавший 1000 жителей. Ни одного прямого попадания не произошло, 
случайно был убит мужчина и ранена женщина, когда ракета разорвалась в 300 
метрах от Сарнаки. После этого было заявлено: «Лондон, имеющий в диаметре 50 
километров,– это не Сарнаки, по Лондону мы попадем»» 55 . Иными словами, 
«технический» штаб Вернера фон Брауна хладнокровно закалькулировал уничтожение 
польской деревни Сарнаки и преднамеренное массовое убийство жителей Лондона.
 Но еще раньше, чем эсэсовцы закончили постройку макета деревни для маскировки 
своего ракетного полигона, центральный штаб польских партизан в Варшаве уже 
хорошо знал о том, что делается здесь.
 Колючая проволока и заграждения на дорогах не помешали Кукульскому выполнить 
задание. Пробравшись в район полигона, он поселился в домике лесника и от него 
узнал, что в последнее время здесь часто слышатся какие-то странные взрывы, в 
небо поднимаются длинные черные «сигары», которые затем меняют направление 
своего полета. А перед каждым таким взрывом в запретной зоне приземляется 
самолет, прибывающий со стороны Мьелеца.
 Через два дня один из узников концлагеря сумел передать на волю записку. В ней 
говорилось, что эсэсовцы заставляют заключенных строить бетонные дороги, 
пусковые установки в результате испытаний местами потемнели и при взрыве даже 
издалека виден огненный хвост ракеты. Подобные запуски производились почти 
ежедневно.
 Кукульский заметил также какие-то длинные предметы, которые ввозились в 
запретную зону на железнодорожных платформах. Туда прибывали и составы цистерн, 
покрытых толстым слоем какого-то странного инея.
 Участникам польского движения Сопротивления стало ясно, что налет авиации на 
Пенемюнде не привел к срыву фашистских ракетных экспериментов и нацисты всеми 
силами стремятся достигнуть своей цели. Польские патриоты стали бдительно 
следить за дальнейшими действиями гитлеровских ракетчиков. Стефан Игнашак 
вместе с Бернардом Качмареком и Александром Пеньковским создали на месте густую 
сеть наблюдателей. Местным партизанским группам были даны новые задания.
 Вскоре партизанам удалось подпоить одного эсэсовского унтер-штурмфюрера, и тот,
 расхваставшись, выболтал, что новое «чудо-оружие» имеет радиус действия 300 
километров. А другой унтер-офицер административной службы за две тысячи марок 
(на них он собирался купить на «черном рынке» продукты для своей семьи) дал 
польским подпольщикам на время топографическую карту полигона. На ней были 
нанесены стартовые установки, монтажные мастерские, железнодорожные ветки, 
бараки охраны и склады. Ночью поляки сняли фотокопию этой ценной карты.
 Теперь надо было лишь проследить направление полета ракет, чтобы на основе 
расчетов инженера Антони Коцьяна установить место предполагаемого попадания. 
Речь шла о районе площадью примерно в 60 квадратных километров. Ракеты исчезали 
обычно в северо-восточном направлении. По расчетам Коцьяна, они должны были 
падать в районе Сидльце, восточнее Варшавы, в излучине Буга.
 Варшавский центр послал в этот район группу разведчиков. С помощью местных 
жителей они собрали необходимые сведения. Руководство этими поисковыми группами 
было поручено партизанскому командиру Ежи Хмелевскому – специалисту по вопросам