равов, верность 
традициям, а с другой — лишний раз напомнить посетителям о жестоких 
бомбардировках Триполи.
    Наконец нас пригласили в шатер, где уже находился ливийский лидер. Вид его 
был живописен: белый костюм без галстука, черная шелковая накидка с золотым 
кантом, элегантные черные туфли без задников. По всему было видно, что за своим 
внешним видом Каддафи тщательно следит. Чтобы настроить разговор на нужную 
волну, я поговорил с лидером несколько минут по-арабски, а затем перешел на 
разговор через переводчика (кстати сказать, не все арабисты рискуют выступать в 
этом качестве на встречах с Каддафи: он сердится, когда его не понимают, а 
переводить его непросто).
220
    Здесь я должен сделать небольшое отступление. В своих записках я не раз 
возвращаюсь к теме перевода с арабского и на арабский. Мне самому множество раз 
приходилось выступать в роли переводчика. Знаю, как трудна эта работа. Как 
хорошо надо знать язык, какую иметь организованную память, как быстро находить 
подходящие эквиваленты выражений, которые на первый взгляд кажутся 
непереводимыми. И как много значит понимание сложности этой работы теми, кому 
ты переводишь. А.Н.Косыгин, Ю.В.Андропов, А.А.Громыко, Гамаль Абдель Насер, 
например, понимали это, а у Н.С.Хрущева такое понимание начисто отсутствовало. 
Когда мне самому приходилось работать с хорошим, умным переводчиком и когда 
беседа сама по себе была интересной, я получал двойное удовольствие — и от 
беседы, и от перевода. И наоборот, от примитивного, невыразительного перевода 
беседа, случалось, сильно проигрывала.
    Чаще всего в арабских странах мне приходилось работать с бывшим заведующим 
кафедрой восточных языков Краснознаменного института имени Ю.В.Андропова 
Виктором Даниловичем Ушаковым, моим товарищем по Институту востоковедения. 
Энтузиаст арабского языка, Ушаков не только с величайшей пунктуальностью и 
точностью делал перевод, но по ходу еще успевал объяснять, почему он в данном 
случае перевел именно так, хотя возможны были и другие варианты. Будучи 
специалистом по лексике Корана (тема его докторской диссертации), Виктор 
Данилович в свободное от переводов время за общей беседой начинал обстреливать 
собеседников цитатами из Корана, древними пословицами и изречениями, смысл 
которых большей частью не доходил до офицеров спецслужб арабских стран. Слишком 
далеки были их интересы от сокровищ арабского культурного наследия.
    Беседу с Каддафи переводил другой, но тоже отличный переводчик.
    Сперва Каддафи пожаловался, что последние дни поста переносятся особенно 
тяжело, и действительно выглядел он исхудавшим, утомленным, медлительным и даже 
несколько отрешенным от мирской суеты. Перед началом деловой части беседы 
состоялась церемония фотографирования. Теперь это для меня тоже исторический 
снимок. Сославшись на высокое поручение, я обосновал существо нашей просьбы
221
и в связи с этим высказался по поводу перспектив дальнейшего развития 
советско-ливийских отношений. Каддафи не сразу дал ответ. Несколько минут он 
молча размышлял, а я оглядывал в это время громадный шатер лидера. В нем 
практически не было мебели, кроме небольшого столика, нескольких кресел, 
полупустых книжных полок и электрического камина. Изнутри шатер был обит 
разноцветной тканью: бело-синие полосы с красно-желто-зелеными узорами. В шатре 
энергично гулял ветер, и его шум все время сопровождал нашу беседу.
    Наконец последовал ответ Каддафи, лаконичный и прямолинейный:
    — Я бы дал деньги, да неизвестно, к кому они попадут. Я не знаю, кому 
принадлежит власть в вашей стране.
    И еще несколько фраз на эту же тему, в том же духе. Дождавшись паузы, я 
снова начал излагать наши тезисы, чтобы получить по возможности конкретное 
обещание. Вместо него последовало следующее обобщение.
    — Все ваши беды, — сказал Каддафи, — происходят от двух вещей. Во-первых, 
вы стали во всем слушаться американских империалистов, а это до добра не 
доведет, это вас погубит. Вы забыли, что все народы мира ненавидят американский 
империализм, и это непреложная истина. Во-вторых, вы не читаете мою «Зеленую 
книгу», а там есть объяснение всему. И Горбачев не читает «Зеленую книгу», и ты 
сам ее не читаешь. Сейчас для вас особенно важна вторая часть, где говорится о 
народовластии.
    Об отношении Горбачева к «Зеленой книге» я ничего не имел сказать, а о себе 
упомянул, что книгу эту я прочел с большим интересом уже давно. Итак, вывод 
ясен: не надо слушаться американцев, а надо читать «Зеленую книгу». Беседа 
закончилась тем, что мне был преподнесен экземпляр книги на русском языке с 
дарственной надписью. Чувствовалось, что книгу заготовили впрок на многие годы 
и на многих языках. На главный вопрос мне с трудом, но все же удалось получить 
ответ: решение Каддафи о деньгах будет сообщено нам месяца через два. Понятно, 
что это решение затерялось где-то в песках ливийской пустыни.
    На всем протяжении беседы, которая длилась немногим более часа, Каддафи не 
вышел из состояния погруженнос-
222
ти в себя, а идеи свои излагал тихим голосом, но четко, с большой внутренней 
убежденностью. Улыбка на его усталом лице мелькнула лишь несколько раз.
    После беседы с Каддафи у меня оставалось несколько дней до очередного рейса 
в Москву, и удалось снова побывать в древних финикийских городах — полисах 
Триполитании, освежить прежние впечатления. На этот раз поразило отсутствие на 
дорогах указателей с названиями городов и селений. В целях безопасности и в 
ожидании возможного военного вторжения все географические названия, которые в 
соответствии с международными стандартами были написаны белой краской на 
голубом фоне дорожных указателей, были закрашены белой же краской. Высадится, 
например, с моря против