снили, что сержантские нашивки способствуют престижности 
военного воспитания. А сама военная форма школьниц означает, что они проходят в 
данное время элементарную военную подготовку и подкрепляют этим самым 
популярный в Ливии лозунг: «У нас весь народ — армия, и армия — весь наш 
народ!»
    Обветшалые дома, мусор на улицах, неупорядоченность во всем, отсутствие 
уюта в какой-то мере компенсируются по-прежнему красивой многокилометровой 
набережной Триполи. Но подлинными сокровищами Ливии являются, конечно, древние 
финикийские, а впоследствии римские и византийские города Сабрата и 
Лептис-Магна. Был еще и третий город — Эа, на месте которого расположился 
современный Триполи. Но в ливийской столице от древнего города сохранились лишь 
отдельные сооружения, в частности триумфальная арка Марка Аврелия. Эти три 
города и составляли в древности собственно Триполитанию (три полиса).
    При посещении Лептис-Магны возникает каверзный вопрос: как же, собственно, 
идет развитие цивилизации — от них к нам или от нас к ним? Лептис-Магна 
поражает и своими размерами, и продуманностью планировки, и высоким уровнем 
городского хозяйства, и местами для отдыха и занятий спортом. Город вымощен 
каменными плитами. Арки, памятники, колонны — из благородного мрамора. А вот и 
банно-плавательный комплекс. Парилки. У входа — мозаичное изображение 
современных пляжных «лягушек», что означает: босиком входить нельзя — горячо. 
Бассейны для холодной и горячей воды (разогревается большой камень, опускается 
в воду — и вода становится горячей). Рядом с банями и бассейнами — стадион. 
Образцовый (пользуясь нашей терминологией) базар: мраморные громадные
218
прилавки с рельефным изображением товара, которым здесь надлежит торговать. 
Рассматриваем изображения рыб. Видно, что здесь торговали довольно крупной 
рыбой. Дома обогревались горячей водой, полы мозаичные. Сцена театра украшена 
мраморными рельефами, повествующими о подвигах Геракла. Недалеко от города 
расположился порт, к которому вела дорога с колоннами. Порт оборудован двумя 
маяками. Большой цирк, амфитеатр и ипподром находятся за чертой города. Всюду 
образцы высокой культуры и искусства. Все продумано до мельчайших деталей.
    Но возвратимся в апрель 1991 года. Разместили меня на набережной Триполи в 
новехонькой гостинице «Аль-Махари». Гостиница названа по имени одного из 
арабских племен, которое славилось самыми выносливыми и быстроходными 
верблюдами. На проспектах гостиницы и изображен этот махарийский верблюд. 
Гостиница строилась и отделывалась швейцарскими, марокканскими и ливийскими 
компаниями. В отделке преобладает марокканский стиль. Поселили меня как 
«представителя Президента СССР» в лучшем номере, который специально готовился к 
визиту короля Марокко Хасана II.
    Честолюбие мое было полностью удовлетворено. Раньше меня здесь на базаре 
называли византийцем, а теперь я живу в номере, первым постояльцем которого был 
король. Такого рода мысли и воспоминания сумбурно проносились в моей голове, в 
то время как я старался сосредоточиться на предстоящей очень сложной встрече с 
Каддафи. Основной вопрос: как следует вести разговор с ним, чтобы получить 
деньги? И сколько придется ждать этой встречи, хотя она предварительно была 
обещана, — день, два, три, неделю?
    Ранее с Муамаром Каддафи встречаться мне не приходилось, но у меня были 
хорошие знакомые из ближайшего окружения ливийского лидера. Да и среди 
советских сотрудников были люди, которые при всей трудности контактов с 
ливийцами умели наладить с ними теплые и дружеские отношения. Одним из таких 
сотрудников был мой давний знакомый, арабист, терпеливый и целеустремленный 
человек, взявший на вооружение известное изречение бойца Сухова из фильма 
«Белое солнце пустыни»: «Восток — дело тонкое». Восток не любит нервной суеты и 
каких-то срывов в
219
человеческих отношениях. Дружеское участие, благожелательность, интерес к жизни 
народа и общества, неназойливая шутка — и все это многократно помноженное на 
терпение — дают положительный результат в дипломатической работе и в работе 
разведчика.
    Едва я успел составить себе примерную схему предстоящей беседы и принять 
душ после дороги, как раздался звонок в дверь моего королевского номера и 
появился известный мне по прошлым командировкам ливиец —близкий к Каддафи 
человек. Мы поздоровались, и он тут же скомандовал: «Поехали!» — «Куда поехали? 
К лидеру?» — «Поехали, поехали!» Все ясно: раз пояснения не требуются, значит, 
поехали к лидеру. Преодолев многочисленные посты охраны, въехали на усеянную 
обломками после ракетных налетов американской авиации территорию резиденции 
Каддафи и расположились неподалеку от громадного шатра в ожидании самого лидера.

    Несмотря на то, что после разрушения резиденции прошло уже несколько лет, 
восстановительные работы здесь и не начинались — было решено сохранить все так, 
как есть, для демонстрации «западного варварства». Ранее сюда водили 
многочисленные экскурсии молодежи с целью патриотического воспитания и 
возбуждения воинственного духа. В установленном посреди развалин шатре Каддафи 
принимает различных посетителей. Смысл этой церемонии заключается в том, чтобы, 
с одной стороны, подчеркнуть простоту своих бедуинских