|
его последней ступенью на пути в ад. Мне повезло: я был в Южном Йемене в
самые холодные месяцы в декабре и в январе. Но жара тем не менее стояла сильная.
Я спросил нашего представителя, что же здесь делается в августе. Немного
подумав, он ответил: «Соберешься после работы зайти по пути из посольства в
кооператив, купить чего-нибудь к обеду, пройдешь двести метров под солнцем, а
когда придешь в магазин, уже не помнишь, что собирался купить!»
Главная достопримечательность Адена — черные скалы, лишенные всякой
растительности, между которыми расположена столица. Густонаселенные районы
города разделе-
192
ны скалами, пустырями и свалками. Одну свалку южно-йеменские остряки назвали
«Голанские высоты» (поскольку мусор свален отдельными кучами), а другую—«Париж»
(там под покровом ночи собираются влюбленные пары). Нашу делегацию оба раза
размещали вдали от этих мест, на вершине горы Маашек, в наиболее чистом и
благоустроенном районе. Здесь и воздух другой, и толчеи и шума нет, а внизу
плещется теплое море, на которое без конца хочется смотреть.
Море — единственное место в Адене, куда все время тянет и где можно
испытать минуты блаженства и отдохновения. Купались мы ежедневно рано утром, до
начала рабочего дня, на так называемом президентском пляже (иногда его называли
еще пляжем для членов политбюро). Это просто маленький кусочек берега и моря,
огороженный ржавой безобразной сеткой от акул, там можно бултыхаться в очень
теплой (+28°С) и соленой воде, не опасаясь быть съеденным хищниками Аденского
залива.
Переговоры южно-йеменские чекисты (наши партнеры гордо именовали себя
чекистами) вели зачастую напористо, особенно когда надо было выколачивать из
нас разного рода материально-техническую помощь. «Раз мы в одной лодке (любимый
аргумент союзников-арабов), то вы должны нам помогать». Давали мы, конечно,
минимум, в основном оперативную технику, и учили йеменцев бесплатно на наших
краткосрочных курсах. Каких-то крупных затрат не делали и старались ничего не
обещать, так как, с одной стороны, понимали бессмысленность больших расходов, а
с другой — у нас просто не было значительных средств на оказание помощи. А
южно-йеменские партнеры иногда проявляли неумеренные аппетиты. В последние годы
они настойчиво просили построить им здание Министерства госбезопасности в Адене,
здания для службы безопасности во всех провинциальных центрах и даже... тюрьму.
Кстати говоря, не одни они просили нас оказать помощь в строительстве тюрем. В
подобных случаях приходилось язвительно замечать, что мы приехали совсем не с
целью обсуждать вопросы тюремного строительства.
Однако такого напористого стиля придерживались далеко не все собеседники.
Некоторые южно-йеменские руководители органов безопасности были опытными и
трезво мыс-
193
лящими политиками и свои вопросы ставили тактично, со знанием дела, в рамках,
как теперь стало модным говорить, разумной достаточности.
Очень благоприятное впечатление на меня всегда производил председатель КГБ,
а затем министр внутренних дел Салех Мунассер Сейили. Как и большинство
южно-йеменских руководителей, был он выходцем из небогатой крестьянской семьи и,
как и все остальные, не имел возможности получить даже среднего образования.
Ум у него был природный, беседы он вел очень тактично, задавал много вопросов
по существу и с большим вниманием выслушивал ответы. Во время бесед и
переговоров он часто ссылался на высказывания Андропова по различным поводам.
Много внимания работе с нашими делегациями на первом этапе сотрудничества
уделял заместитель председателя КГБ и начальник разведки Фархан — один из
ближайших соратников и друзей генерального секретаря ЦК Йеменской
социалистической партии Али Насера Мухаммеда. Не раз мы с ним встречались и в
Москве. Это был решительный и напористый человек, готовый на любые авантюры и
постоянно вынашивавший множество различных проектов, по большей части
неосуществимых. Любимой его поговоркой, им самим придуманной, была такая: «Мы
умрем стоя и здоровыми». Шутка оказалась пророческой. Фархан (его настоящее имя
Омар Хуссейн Аляуи) принимал участие в организации уничтожения противников Али
Насера Мухаммеда, а когда обстановка внезапно изменилась в пользу противников,
не успел убежать вместе со своим хозяином. Его судили и расстреляли в 1987 году.
Следствие длилось около года, и надо . сказать, что на суде и, в частности, в
момент вынесения приговора Фархан держался внешне спокойно.
В первый мой приезд нашу делегацию принял южнойеменский лидер Али Насер
Мухаммед. Это было 15 декабря 1982 года. Он собирался в ближайшие дни в
некоторые арабские страны, поэтому беседа была довольно продолжительной и
касалась положения во всем арабском мире. По всему было видно, что южные
йеменцы уже начали уставать от постоянной конфронтации с соседями, и Али Насер
Мухаммед нащупывал пути нормализации отношений с остальным арабским миром. На
прощание были сделаны па-
194
мятные фотографии. Таким образом был запечатлен этот эпизод из истории ныне не
существующего государства.
Незадолго до того, в сентябре 1982 года, Али Насер Мухаммед нанес визит в
Советский Союз, где у него состоялись переговоры с Брежневым, Громыко, Черненко,
Пономаревым и другими деятелями.
Вспоминая визит Али Насера Мухаммеда, невольно задумываешься
|
|