Салах Наср быстро набрал в Египте большую силу и влияние и даже, продолжая 
руководить службой, был назначен вице-президентом О АР. Однако вскоре после 
войны 1967 года с Израилем он разошелся во взглядах с Насером и был арестован. 
При Садате Наср был освобожден из заключения и занялся изданием своих мемуаров.
73
    Слово «мухабарат» — так по-арабски именуются спецслужбы — производит на 
арабов ошеломляющее действие. У «мухабарат» свои собственные законы, и если 
человек попал туда — это большая беда: во времена Насера порядки были жестокие. 
При Салахе Насре, человеке властном, резком, решительном, Служба общей разведки 
стала очень влиятельным учреждением. Для нее было выстроено большое здание на 
окраине Гелиополиса, недалеко от главного дворца республики Аль-Кубба. Это 
здание отличалось от подобных ему в других странах разве тем, что в обоих 
концах каждого коридора находились особые комнаты, где специальные люди с утра 
до ночи готовили чиновникам кофе и чай. Запах кофе в коридорах «мухабарат» 
перебивал все другие запахи.
    Директор Службы общей разведки очень гордился своей ролью в революции 1952 
года, так как именно он, Салах Наср, приведя батальон, которым командовал, к 
королевскому дворцу, вынудил короля Фарука отречься от престола. Это давало ему 
моральное право высказываться о своих недругах, «примазавшихся к революции», с 
заметным пренебрежением: «Я не знаю, что он делал во время революции!»
    Я поддерживал взаимополезный контакт с Салахом Насром около десяти лет, и 
работая в Каире, и приезжая туда в командировки из Москвы. У нас установились 
хорошие личные отношения. Ко мне Салах Наср был внимателен и всячески старался 
показать, что придает важное значение нашему контакту. Хотя, надо сказать, 
случались и периоды напряженности, но они возникали не сами по себе, а были 
прямым отражением тех сложностей, которыми изобиловали советско-египетские 
отношения.
    Но вернемся к визиту Насера. В Москве высокому гостю успели, кажется, 
показать все, что только было можно: мавзолей (тогда в нем по соседству с 
Лениным лежал еще и Сталин), университет, стадион в Лужниках, мечеть, метро, 
Кремль, кремлевские музеи, квартиру Ленина, автозавод, Садовое кольцо, 
Ленинские горы, кинотеатр «Мир», ядерный центр в Дубне, Таманскую дивизию, базу 
ВВС. Наконец утром 3 мая на двух самолетах «Ту-104» мы отправились в поездку по 
Советскому Союзу. Началось это длинное путешествие с Ташкента, потом были Баку, 
Сухуми, Сочи, Запорожье, Киев, Ленинград и Сталинград.
74
    Что же осталось у меня в памяти от этой поездки, которая состоялась почти 
сорок назад? Наверно, прежде всего то, к чему лично был причастен, что поразило,
 взволновало, привлекло особое внимание... Поразил, разумеется, прием, 
оказанный делегации в Узбекистане. Тут было море ликования. Ведь приехал не 
только Насер, но и сам Н.А.Мухитдинов, бывший первый секретарь ЦК КП 
Узбекистана, ставший членом высшего партийного руководства СССР. Запомнился 
обед в колхозе «Кзыл Узбекистан». Гости и руководство республики сидели на 
возвышении, на специально сооруженном помосте, а кругом на коврах и циновках 
размещались приглашенные, и казалось, эти ковры и циновки простирались до 
самого горизонта. Число участников этого обеда исчислялось не сотнями, а 
тысячами. Ш.Р.Рашидов, воздав должное Насеру, перешел к излиянию своих чувств 
по случаю приезда Мухитдинова. Он сказал просто и скромно:
    — Сегодня солнце второй раз взошло над Узбекистаном — к нам приехал наш 
дорогой и любимый Нуретдин Акрамович Мухитдинов!
    И далее в том же духе.
     При посещении ташкентского текстильного комбината члены делегации ОАР 
сморщились: стоял неимоверный шум от грохота станков (создавалось впечатление, 
что несколько танковых бригад пошли на прорыв), по цехам летали клочья хлопка. 
Ничего нельзя было увидеть и расслышать. Один из членов делегации спросил у 
меня:
    — Ты был на текстильном комбинате в Аль-Махалла-аль-Кубре?
    Я ответил утвердительно.
    — Зачем же нам показывать это старье? Действительно, на названном 
египетском текстильном
    комбинате, оборудованном новейшими американскими, английскими и 
французскими станками, не было ни такого адского шума, ни хлопковых облаков, и 
с вентиляцией дело обстояло намного лучше. Вообще состояние нашей технической 
оснащенности несказанно удивило египтян, а еще больше поразило их количество 
женщин, занятых на тяжелых дорожных работах. Так что с собой на родину 
делегация увезла смешанные чувства и впечатления.
75
    Запомнилась и реакция Насера на показ ему документального фильма о 
Сталинградской битве. Он попросту заплакал, когда увидел руины Сталинграда, 
слезы долго текли по его щекам. В этот день он даже расслабился необычным для 
него способом — выпил несколько стопок водки. А по прибытии в Сталинград в 
произнесенной там речи отдал должное этому героическому городу.
    Все переводы во время визита обеспечивала группа из пяти человек: четырех 
арабистов и одного специалиста по английскому языку. Викентий Павлович Соболев, 
занимавший тогда должность советника посольства в ОАР, был как бы старшим в 
нашей переводческой группе, куда входили СА.Кузьмин, Г.Ш.Шарбатов и я. Когда же 
дело доходило до науки и техники, то подключался широко известный по части 
английского перевода В.М.Суходрев (в арабском языке ощущался еще дефицит 
технических терминов).
    В марте 1992 года кафедра ближневосточных языков Московского