или же рассматривают сувениры в лавках, а внимательно слушают 
экскурсоводов, снимают все на видеопленку, фотографируют и тщательно все 
записывают. Они — само внимание, и ничто не может их отвлечь от рассказов гида 
и полной фиксации увиденного и услышанного. Ну, а японская вежливость — это уже 
что-то особенное, не известное в большинстве других стран. Меня поразила однаж-
375
ды сцена созерцания японскими туристами мавзолея Тадж-Махал в Индии. Осмотрев 
этот шедевр архитектуры, японцы, не отрывая глаз от дворца и постоянно 
отвешивая поклоны, пятились чуть ли не с километр к входным воротам, не рискуя 
повернуться спиной к этому белоснежному чуду, как бы парящему над землей в 
безоблачном голубом небе.
    А однажды в Японии, в гостинице курорта Атама-центр, мы решили вместе с 
нашими японскими друзьями сфотографироваться всей группой в холле гостиницы. Я 
навел свой «роллефлекс» на группу, поставил затвор на автоматический спуск, 
присоединился к группе, и аппарат нас сфотографировал. После этого оба 
сопровождавших нас японца поблагодарили фотоаппарат, поклонившись ему. Это было 
самое удивительное проявление вежливости в моей жизни.
    Конечно, за этой доведенной до автоматизма вежливостью даже по отношению к 
неодушевленным предметам лежит нечто более глубокое, а именно уважение к 
человеческому гению, создавшему удивительные дворцы, пирамиды, машины...
    Можно было бы и посмеяться над подобными церемониями, но меня они скорее 
приводят в восхищение, особенно по сравнению с традиционной, увы, российской 
грубостью.
    Прибыв в Японию, я, естественно, не хотел ограничить себя только 
внутренними делами нашего коллектива и посещениями достопримечательных мест, а 
стремился побывать на приемах и других общественных мероприятиях. Было решено, 
что это удобнее сделать в качестве советника МИД СССР, занимающегося вопросами 
культурных связей между СССР и Японией. Это и предопределило мои контакты и 
знакомства.
    Среди моих новых знакомых оказалось много содержательных и компетентных 
собеседников, которые всерьез были озабочены проблемой советско-японских 
культурных связей. Все их просьбы и предложения я добросовестно довел до нужных 
адресатов по возвращении в Москву.
    Особое внимание мне оказали супруги Хасегава, имевшие свою картинную 
галерею и горевшие желанием познакомить японцев с шедеврами западноевропейского 
импрессионизма, хранящимися в музеях России. И я сам, и сопро-
376
вождавшие меня сотрудники посольства были особенно тронуты проявленным к нам 
вниманием со стороны госпожи Тиеко Хасегава.
    На мой взгляд, она проявила прямо чудеса гостеприимства, без устали 
показывая нам достопримечательности Токио с уютными ресторанами, где бережно 
сохранялись традиции прошлого, включая гейш, которые танцевали и пели, 
аккомпанируя себе на национальных инструментах.
    Тиеко Хасегава, по-моему, вполне могла быть самой красивой и 
обворожительной женщиной Японии.
    Думаю, что если госпожа Хасегава прочитала бы эту книгу, то особенно не 
разочаровалась, узнав, что она оказывала гостеприимство заместителю начальника 
советской внешней разведки, а не сотруднику МИД. Во всяком случае, мне было бы 
приятно через много лет передать ей таким способом свой привет и сердечную 
благодарность за оказанные в свое время внимание и прием, которые 
способствовали лучшему узнаванию Японии.
    России и Японии нужно пройти еще немалый путь, чтобы стать наконец друзьями.
 Должен быть развеян ядовитый туман предубеждений, нужно покончить с 
проявлением ненужных амбиций с обеих сторон и уничтожить психологические 
барьеры, мешающие сближению двух стран.
    Мне бы очень хотелось, чтобы мои будущие правнуки, показывая на Японские 
острова на географической карте и спрашивая: «Что это такое?», получили бы 
следующие примерно ответы от своих родителей: «А это страна такая — Япония... 
Она — наш большой друг на Востоке... И солнце всегда появляется над нашей 
страной со стороны Японии...»
    Однажды, находясь на каком-то собрании в клубе Ассоциации ветеранов внешней 
разведки России спустя много лет после моей поездки в Японию, я увидел на стене 
красочную афишу, которая сразу привлекла мое внимание. На ней была изображена 
ветка сакуры, хризантема и какая-то райская птица на фоне горы Фудзияма. А 
заголовок гласил: «Япония — любовь моя»... А далее следовал текст: «21 мая 1993 
года в 14.00 в гостиной клуба Ассоциации ветеранов внешней разведки состоится 
вечер встречи со Страной восходящего солнца. Кинофильмы, рассказы и комментарии,
 чайная церемония, выставка картин».
377
    Этот вечер уже состоялся, а афиша продолжала напоминать собравшимся о 
приятно проведенном вечере. Как же изменился мир! Ветераны разведки — японисты 
сочли необходимым рассказать членам клуба о достопримечательностях Японии, 
подобрали для объявления традиционные японские символы и нашли сердечные слова.
    Я подумал — а возможно ли такое мероприятие в Японии? Возможно ли, чтобы 
сотрудники-ветераны какой-либо японской специальной службы провели вечер под 
девизом «Россия — любовь моя»? Вряд ли...
    Но кто-то в этом мире в любом деле всегда должен быть первым...
    
    Разбирая архив...
    
    Много накопилось разных бумаг... Сначала я сохранял их без какой-то 
определенной цели — просто жалко было выбрасывать интересные вырезки из газет и 
журналов, театральные афиши, проспекты, пригласительные билеты. Потом появился 
осознанный интерес к сохранению