е ранее 
документы были достоверными. Он предложил нашему оперработнику сотрудничать с 
американцами, обещал организовать в дальнейшем через инженера передачу «ценной» 
военно-технической информации.
    На это сотрудник резидентуры ответил, что сам является офицером советской 
разведки, и предложил, в свою очередь, сотрудничать американскому офицеру за 
хорошее вознаграждение, сообщив ему, что мы давно знали об игре с нами через 
инженера и что ждали такой встречи. В продолжение своей легенды о том, что мы 
давно работаем с инженером с целью вербовки его руководителя-контрразведчика, 
он сообщил американцу, что все беседы записываются на пленку, а настоящая 
встреча обеспечивается несколькими сотрудниками резидентуры.
    Неожиданное поведение нашего оперработника привело американца в явное 
замешательство. Не давая возможности ему прийти в себя, оперработник покинул 
место встречи, пообещав при прощании опешившему американцу позвонить по 
телефону и вернуться к начатому разговору.
    С целью локализации возможных действий американцев против сотрудника 
резидентуры было принято решение провести с американским контрразведчиком еще 
одну встречу с соблюдением необходимых мер предосторожности и вновь предложить 
ему сотрудничество с нами. На другой день оперработник позвонил американцу и 
предложил встретиться. Американец от встречи на предложенных нами условиях 
отказался.
    Правильное поведение нашего сотрудника позволило избежать нежелательных для 
нас последствий. В дальнейшем каких-либо провокационных действий в отношении 
этого оперработника заокеанскими джеймсбондами не предпринималось.
373
    В подобных условиях советской разведке приходилось работать в Японии долгие 
годы, пока не смену «холодной войне» и постоянной конфронтации не пришла эпоха 
разрядки международной напряженности и сотрудничества.
    Естественно, возникает вопрос, насколько цивилизованно вела себя советская 
разведка все эти годы в Стране восходящего солнца? Можно ли рассматривать ее 
действия как грубое вмешательство во внутренние дела нашей соседки? И, наконец, 
какие конечные цели преследовала советская разведка в Японии?
    Попытаюсь ответить на эти вопросы.
    Работала советская разведка в Японии достаточно осторожно, стремясь не 
повредить курсу правительства СССР на достижение лучшего взаимопонимания с 
восточной соседкой. Грубого вмешательства в дела Японии не было, если не 
считать того, что сама разведывательная деятельность является незаконной с 
точки зрения страны пребывания.
    Советская разведка никогда в послевоенный период не ставила своей целью 
изменение политического строя Японии, совершение переворотов и приведение к 
власти в Токио каких-то своих сторонников.
    Весьма интересными на этот счет являются высказывания бывшего сотрудника 
резидентуры КГБ в Японии Станислава Левченко, изменившего Родине в 1979 году. 
Он, в частности, публично признавал, что советскую разведку интересовали прежде 
всего те слои общества и те политики, которые выступали за всестороннее 
развитие дружбы и сотрудничества Японии с Советским Союзом. И разведка Кремля 
старалась развивать контакты с людьми этой категории, чтобы еще больше поощрить 
их действовать в целях укрепления разносторонних советско-японских связей. 
Наверное, нельзя назвать такую работу разведки, даже при очень большом желании, 
разрушительной или нецивилизованной.
    Но надо сказать, что и в эпоху конфронтации и политической напряженности 
взаимный интерес России и Японии имел постоянную тенденцию к росту. 
Географическая близость, экономические интересы, желание познать культуру друг 
друга — все это определило поступательное движение в отношениях между нашими 
странами.
374
    Весной 1978 года — это было в марте, когда цветет сакура — японская вишня, 
посчастливилось и мне посетить Страну восходящего солнца, чтобы познакомиться с 
работой нашей резидентуры в Токио. К поездке я готовился особенно тщательно, 
отчетливо понимая, что, насколько серьезной будет подготовка, настолько и 
глубокими будут впечатления и результаты от поездки. Прочитал несколько книг, 
ознакомился со справочниками и географическими картами, подробно побеседовал с 
нашими работниками, которые по многу лет провели в Японии.
    Во время этой подготовительной работы я окончательно понял, что Япония — 
это перспективная для широкого сотрудничества наша соседка на Востоке, что там 
масса людей, которые интересуются Россией и любят ее. Я убедился, что в Японии 
хорошо знают нашу литературу, театр, вообще все наше искусство.
    Мое пребывание в Японии в течение десяти дней было чрезвычайно интересным и 
насыщенным. Несмотря на очень большой интерес к японской культуре и многому 
другому, меня больше всего интересовали все же сами японцы, особенности их 
психологического склада и национального характера. И если многие писатели, 
исследователи и журналисты часто пишут о «загадочной славянской душе», то в 
неменьшей степени в мире идет спор и о непостижимой загадке японского характера.

    Помимо тех черт японцев, о которых я уже упомянул, меня поражает еще 
японская любознательность, пунктуальность и необыкновенная вежливость.
    Японских туристов можно обнаружить во всех городах мира, где есть 
какие-либо памятники истории, культуры или архитектуры. Я видел их 
многочисленные группы в испанских городах, в Мексике, Перу и во многих других 
странах. Они есть всюду. И они не просто лениво таращат глаза или что-нибудь 
жуют