ему одну 
позицию за другой в вопросе открытия второго фронта. Много усилий Эндрю и 
Гордиевский уделили «доказательству», будто советник и ближайший помощник 
президента США Рузвельта Гарри Гопкинс был агентом советской разведки. Это 
утверждение базируется на двух фактах. Во-первых, Гопкинс, активный борец с 
фашизмом, выступал за эффективный союз России и США в войне с Гитлером, а 
во-вторых, преподаватель института, где готовят разведчиков, прямо сказал в 
своей лекции (на которой присутствовал Гордиевский), что Гарри Гопкинс был 
«самым важным агентом Советского Союза в США за период второй мировой войны». 
Умудренный опытом работы в советской разведке и приобретший дополнительный опыт 
в качестве агента английских спецслужб, Гордиевский должен был понимать, что ни 
в какой лекции имена ценных агентов не называются. Но ведь читатель, конечно, 
глуп, он и это заглотает. Читатель, однако, оказался не так прост. По вопросу о 
том, был ли Гарри Гопкинс агентом советской разведки, на страницах западной 
прессы разгорелась бурная
320
дискуссия, пик которой пришелся на конец 1990-го — начало 1991 года. Приговор 
был вынесен жесткий: «В книге поражает почти полное отсутствие новой 
информации», «В книге слишком много второстепенных и анонимных источников», 
«Книга изобилует сомнительными местами», «Нападки на Гопкинса — это позорная 
клевета», «Такие же бездоказательные обвинения, как против Гопкинса, 
выдвигаются также против президента Финляндии Урхо Кекконена и премьер-министра 
Швеции Улофа Пальме». Это выводы американского историка и общественного деятеля 
Артура Шлезингера, который в мартовском номере журнала «Атлантик» (США) за 1991 
год сделал интересную попытку подвести итоги дискуссии вокруг этой скандальной 
книги, и он, как мне кажется, справился с этой задачей.
    И снова о Сами Шарафе. Из книги в книгу история о моей работе с ним 
обрастает новыми подробностями. У Эндрю и Гордиевского есть такой пассаж: 
«Кирпиченко играл на тщеславии Шарафа, постоянно уверяя его, какое огромное 
значение его информации придавал сначала Хрущев, а потом и Брежнев». Вместо 
брани сделаю корректное замечание: невозможно обсуждать с человеком какие-либо 
вопросы и тем более играть на его тщеславии, не имея чести быть с ним знакомым.
    Соавторы замахнулись на всю историю развития органов безопасности в России, 
а получился конфуз. Эндрю поставил под сомнение свою репутацию как 
преподаватель университета, а из Гордиевского писателя так и не получилось, и 
он остался тем, кто он есть, — предателем.
    Другие предатели не претендуют на писательские лавры, но, единожды связав 
свою судьбу с иностранной разведкой, вынуждены продолжать свое сотрудничество, 
в том числе принимая участие в различных оперативных играх с нашей разведкой. В 
этом качестве выступали Богатый и Гундарев.
    А.Н.Богатый с женой и двумя детьми, оставив в Москве отца-пенсионера и 
тяжелобольную мать, бежал в США из Марокко в 1982 году, а В.П.Гундарев — из 
Греции в 1986 году. При этом Гундарев бежал не только от нас, но и от 
собственной жены, украв у нее, по существу, младшего сына. Вместе с ним бежала 
и его любовница — учительница советской школы.
321
    С течением времени и тот и другой стали искать контакты с работниками 
советских учреждений в США и подавать невнятные сигналы, что при соблюдении 
нами определенных условий они могли бы вернуться на родину и снабдить советскую 
разведку важной информацией, которую получили у американцев. Вся эта возня 
велась достаточно вяло, без выдумки и без какой-либо уверенности, что мы клюнем 
на эти приманки. Вскоре наши оппоненты из ЦРУ и ФБР выдохлись, и эти 
поползновения прекратились. Создалось впечатление, что и Богатый, и Гундарев 
пошли на эти контакты под большим нажимом и лишь для того, чтобы отработать 
положенное им содержание за предательство.
    Тема предательства и предателей интересует многих. Задаются вопросы, каким 
образом человек решается на предательство, как осуществляется само 
предательство, каковы его последствия, как в дальнейшем складывается жизнь 
предателя, если ему удалось избежать возмездия...
    На всех моих встречах за последнее время с представителями иностранной 
прессы эти вопросы неизбежно поднимались по инициативе собеседников. В основном 
спрашивали, не пересмотрели ли мы в разведке свое отношение к предателям в 
результате изменений, которые произошли в нашем государстве, не рассматриваем 
ли мы их в настоящее время в качестве борцов с прежней тоталитарной системой. 
Кстати сказать, в аналогичном ключе поднимается эта проблема и в некоторых 
наших печатных органах, где ставится заодно под сомнение и прежняя практика по 
отношению к предателям со стороны правосудия.
    Бельгийский журналист Ален Гийом, работающий в газете «Ле суар», задал мне 
все эти традиционные вопросы. После состоявшегося между нами обмена мнениями он 
согласился с тем, что ставшие известными за последнее время случаи 
предательства носили в своей основе аморальный характер и были связаны со 
злоупотреблениями по службе.
    При встрече с английским писателем и журналистом Расселом Уорреном Хау, 
проживающим в США, среди прочих была затронута тема о том, не связаны ли случаи 
предательства с некоторыми психическими отклонениями. Мы сошлись во мнении, что 
этого нельзя исключать. После нашей беседы
322
господин Хау решил поговорить на эту же тему с бывшим директором ЦРУ СШ