что нам следовало заранее разведать позицию и не тратить в решающий момент 
время на 
ее укрепление. Однако ни Роммель, ни Штумме никогда не говорили мне о подобном 
плане. Для принятия решения вовсе не нужны были длительные размышления и 
приготовления, поскольку ход всех дальнейших операций должен был определяться 
ходом 
вторжения альянса в Западном Средиземноморье. Мы с Роммелем в конце лета часто 
подробно обсуждали будущие события, раздумывая над идеей эвакуации из Северной 
Африки и переброски немецких войск на Апеннины или в Альпы. Взвесив все 
политико-
стратегические за и против, я пришел к выводу, что этого делать не стоит, и 
прямо сказал 
Роммелю об этом. Позже я еще вернусь к этому. [202] 
Так или иначе, решение, правильное или ошибочное, было принято. Итальянское 
Верховное командование и командование сухопутных, военно-морских и военно-
воздушных сил союзников, Бастико со своими генералами и адмиралами, Роммель и 
командующий Южным фронтом сделали все, что было в человеческих силах, для 
подготовки к решающей битве. Роммель взял отпуск и отправился домой, чтобы 
поправить здоровье, а тем временем Штумме, опытный командир-танкист, доказавший 

свою доблесть в России, беспристрастно оценил наши позиции и произвел в них ряд 

существенных улучшений. Будучи человеком более спокойного и добродушного нрава, 

чем Роммель, он много сделал для того, чтобы сгладить напряженность, 
существовавшую 
между офицерами и их подчиненными, и, кроме того, установил вполне терпимые 
отношения с итальянским командованием. Однако и он находился не в лучшей 
физической форме. 
Пока все те, кого это касалось, напрягали все силы, чтобы повысить пропускную 
способность портов Триполи, Бенгази, Тобрука, Сиди-Барани и Марса-Матрук, 
обеспечить их надежной зенитной обороной и защитой истребителей с воздуха, 
найти 
дополнительные транспортные средства и аккумулировать как можно больший объем 
военного имущества в итало-греческой зоне, бои на наших морских коммуникациях и 

таких же коммуникациях противника продолжали бушевать с удвоенной яростью. В 
этой 
борьбе обе стороны понесли тяжелые потери, но в то же время достигли 
поставленных 
целей. Войска Оси в Африке были сыты, вооружены, оснащены и обеспечены 
пополнением в полном соответствии с их потребностями. С другой стороны, 
британцам 
удалось полностью восстановить ударную мощь Мальты. Тот факт, что наши конвои 
все 
чаще беспокоила авиация противника, свидетельствовал о том, что невозможно 
обеспечить свободное передвижение по Средиземному морю благодаря одним лишь 
оборонительным действиям; нам приходилось учитывать возможность того, что 
налеты 
вражеской авиации в сочетании с ожидавшимся крупномасштабным англо-американским 

вторжением в Средиземноморском регионе в случае, если бы это вторжение 
оказалось 
успешным, могли частично или полностью парализовать наши морские тыловые 
коммуникации. [203] В довершение всего начались весьма эффективные акты 
саботажа на 
наших военно-воздушных базах в Африке и на Крите. 
Я не мог примириться с этим медленным разрушением всего достигнутого и сидеть 
сложа 
руки. К середине сентября мне стало ясно, что для того, чтобы хотя бы частично 
облегчить ситуацию со снабжением наших войск, нужно провести воздушную операцию 

против Мальты. Я достаточно хорошо знал, с какими трудностями это было связано; 

остров был вполне способен себя защитить и имел в своем распоряжении 
значительно 
большее, чем прежде, количество истребителей. Мы ничего не могли 
противопоставить 
переброске в район Мальты частей британской истребительной авиации, в том числе 

машин, стартующих с палуб авианосцев. Даже при том, что наши радары были 
способны 
обнаружить авиацию противника, наши самолеты всегда появлялись в нужном месте 
слишком поздно - нам никак не удавалось преодолеть трудности, связанные с 
доставкой 
в наш регион скоростных истребителей. Вследствие этого соотношение сил в 
воздухе 
сложилось не в нашу пользу - и это при том, что германо-итальянские конвои 
отчаянно 
нуждались в поддержке авиации. Кроме всего прочего, британцы в конце концов