отбросить нас назад и подорвать дальнейшее развитие ВВС. Геринг и Гитлер также 
осознавали это. Когда в мае 1938 года мы получили приказ готовиться к 
наступательной 
операции против Чехословакии, я, как и Геринг, придерживался той точки зрения, 
что 
чем надежнее воля германского правительства будет подкреплена превосходством в 
военной силе, тем больше вероятность политического решения вопроса. Гитлер, 
который, 
если верить пропаганде, сдержанно относился к нам, военным, сумел убедить 
противника 
в силе германского вермахта. Несмотря на наши недостатки, о которых мне лично 
было 
прекрасно известно, у меня, да и вообще в войсках было ощущение, что мы 
способны 
решить любые задачи. В моем распоряжении были фотографии укреплений на 
чехословацкой границе. Изучив их, я пришел к выводу, что не могу согласиться с 
утверждениями, что эти укрепления представляют собой "вторую линию Мажино". Я 
ни 
на секунду не сомневался, что наши войска возьмут их штурмом, причем мои 
зенитные 
орудия калибра 8,8, ведя огонь бронебойными и бетонобойными снарядами, 
расчистят им 
дорогу. Для того чтобы вселить уверенность в действия сухопутных сил, 
предполагалось 
выбросить воздушный десант в тылу линии укреплений в районе Ягерндорфа и тем 
самым 
открыть там Судетский фронт. Осознание того, что их атакуют с севера, запада и 
юга, 
должно было оказать парализующее воздействие на чехословацкое командование и 
войска и, соответственно, поднять наш боевой дух. [46] 
В августе я перебросил свой оперативный штаб в Сенфтенберг в Лаузице, чтобы 
быть 
ближе к своим частям. 
В конечном итоге результаты конференции четырех держав в Мюнхене, состоявшейся 
29 
октября 1938 года, принесли мне огромное облегчение, поскольку позволили обеим 
сторонам избежать больших жертв. Впрочем, мощь и глубина приграничных 
укреплений 
оказались вовсе не так велики, как мы рассчитывали, основываясь на данных нашей 

разведки, - их можно было полностью разрушить массированным огнем орудий 
калибра 
8,8. 
Концентрация частей люфтваффе в стратегически важных районах свидетельствовала 
о 
том, что наши военно-воздушные силы развиваются по правильному пути, но при 
этом их 
мощь и техническое оснащение были еще недостаточны, а наши приграничные базы 
ВВС 
требовали тщательного ремонта и реконструкции. Учения, проведенные 7-й 
воздушно-
десантной дивизией под командованием генерала Штудента, показали, что 
применение 
десанта тактически и технически оправдано и может открыть для нас новые 
возможности. Впрочем, как я уже говорил, мы находились еще в самом начале пути. 

Весной 1938 года я принял командование 1-м воздушным флотом в Берлине. Хотя я и 
был 
счастлив в Дрездене, я, тем не менее, был рад вернуться в столицу. Находясь в 
Дрездене, я 
мог работать, пользуясь относительной независимостью, но у меня была надежда 
сохранить эту независимость и на моей новой, еще более серьезной и 
ответственной 
должности. К моему смущению, из-за моего назначения Вахенфельду снова пришлось 
освобождать дом, в котором он жил, а мой друг Каупиш лишился должности, которой 
он 
прекрасно соответствовал. Тем не менее, я понимал желание Геринга омолодить 
руководящее звено. В результате кадровых перестановок старым воякам - Каупишу, 
Халму и Эберту - пришлось вслед за Вахенфельдом сойти со сцены. Геринг сумел 
отправить их в отставку таким образом, что это не вызвало у них обиды. 
Привлекая к 
работе более молодых военных, таких, как генералы Визе, Форстер, Грауэрт и 
Лерцер в 
летных частях, Богач и Хоффман в частях зенитной артиллерии, фон Котце и 
Кастнер во 
главе процесса обучения кадров, можно было быстро продвигаться вперед. Мои 
собственные задачи в основном состояли в следующем: [47] 
1. Соединить летные и зенитные части в единую гибкую организацию, проникнутую 
духом ВВС, осознающую свою роль и располагающую современной системой связи. 
2. В процессе обучения личного состава летных частей внедрить современные