считал, что это скверное назначение. В конце концов эта роль была поручена 
Нелсону, который хотя и не обнаруживал качеств сверхцаря, но проявил 
способности умело вести переговоры и завоевал расположение большинства или, по 
крайней мере, настроил против себя лишь самую малую часть рузвельтовского штаба 
по развитию оборонного производства.
 «Линкольну понадобилось три года, чтобы найти Гранта, и, возможно, ваш 
промышленный Грант окажется тем, что вы искали, — писал Франкфуртер президенту.
 — Важно, однако, что вы создали функцию — функцию лица, которого ваша власть 
наделила исключительными полномочиями „в последней инстанции“.
 Ситуация в сфере трудовых отношений после Пёрл-Харбора в равной степени 
напряженная и далеко не ясная. В 1941 году рабочих забастовок в четыре раза 
больше, чем годом раньше. Главные причины подобного положения — бум в оборонной 
промышленности и соперничество АФТ — КПП. Но наиболее острую проблему 
представляла социальная незащищенность рабочих. Профсоюзные лидеры соглашались, 
что новая рабочая сила, притекающая на оборонные предприятия, не может 
пользоваться благами членов профсоюзов не состоя в них. Работодатели встречали 
в штыки любую попытку использовать военное положение для усиления роли 
профсоюзов. Национальный Посреднический совет оборонной промышленности (ПСОП) 
занимал по этой взрывоопасной проблеме колеблющуюся позицию. Он всегда отвергал 
автоматическое членство в профсоюзах вместе с поступлением на работу; однажды 
даже позволил прием на работу только членов профсоюза; иногда ограничивался 
рекомендациями новичкам вступать в профсоюз (при условии, что все наемные 
работники, являющиеся членами профсоюзов или ставшие ими позднее, должны 
состоять в профсоюзной организации, пока действует контракт или до утраты 
работы). На ПСОП оказывалось сильное давление с целью заставить его занять 
более определенную позицию, но в отсутствие директив президента и собственных 
властных полномочий совет продолжал свою линию.
 Старый соперник Рузвельта Джон Л. Льюис не без успеха ловил рыбку в этой 
мутной воде. Конфликтуя по очереди с предпринимателями, конкурирующими 
профсоюзными лидерами и Белым домом, он требовал автоматического профсоюзного 
членства горняков, работающих на шахтах сталелитейной промышленности. В 
середине сентября 1941 года он вывел корпоративных шахтеров на забастовку. 
Опасаясь дальнейшего усиления его могущественного профсоюза, ПСОП неоднократно 
отказывал ему в автоматическом членстве. В середине ноября два члена КПП, 
входившие в ПСОП, осудили как предпринимателей, так и членов АФТ, отвергавших 
автоматическое членство, и ушли в отставку. Шахтеры продолжали бастовать, 
возвращаясь на рабочие места по просьбе президента и затем возобновляя 
забастовку. Рузвельт в Белом доме решительно предупредил Льюиса и председателя 
КПП Филиппа Мари, что «правительство Соединенных Штатов не поддержит, а 
конгресс не примет закон, санкционирующий так называемое автоматическое 
членство в профсоюзах»».
 Рузвельт и Льюис снова поссорились. Когда президент попросил профсоюзного 
босса передать вопрос в арбитраж, тот высокомерно ответил, что президент 
настолько предубежден против профсоюзов, что арбитраж не будет беспристрастным.
 Перчатка брошена. Ныне — за две недели до Пёрл-Харбора — истекал срок 
полномочий ПСОП. Его председатель Уильям X. Дэвис требовал от Рузвельта 
выступить с инициативой, чтобы конгресс принял закон, позволяющий администрации 
ставить под свой контроль шахты и управлять их работой. В сфере трудовых 
отношений вспыхнул в это время другой конфликт: пять профсоюзов 
железнодорожников отвергли выводы Комиссии президентского совета. Белый дом 
предложил шахтерам и железнодорожникам продолжить переговоры, но их одних 
недостаточно. Требовалась сильная рука, чтобы обуздать и предпринимателей, и 
профсоюзных лидеров. Рузвельт не мог этого сделать; скорее он стал в 
единственном лице арбитражным советом, рассматривающим жалобы конфликтующих 
сторон. На него давили отовсюду; ему приходилось часами вести переговоры, 
гасить страсти, маневрировать и делать это в условиях нарастания военной и 
дипломатической напряженности в конце ноября — начале декабря.
 Но президент оставался блестящим брокером. Пока Льюис требовал обсуждения 
вопроса об арбитраже, Рузвельт создал потихоньку трехсторонний арбитражный 
совет во главе с начальником посреднической службы министерства труда Джоном Р. 
Стилмэном. Профсоюзы нехотя вернули шахтеров на рабочие места. Ставленник 
президента оказался человеком неподатливым, вопреки обвинениям Льюиса к посулам 
большого бизнеса. Стилмэн быстро встал на сторону профсоюзов, обеспечив им 
поддержку во внедрении автоматического членства на корпоративных угольных 
шахтах. Решение было спущено вниз 7 декабря и стало достоянием дебатов в прессе,
 что устраивало как президента, так и Льюиса.
 После Пёрл-Харбора в обстановке оживления настроений в пользу национального 
единства президент созвал конференцию по вопросам взаимоотношений профсоюзов и 
предпринимателей с целью выработать основы политики социального партнерства. 
Она продолжалась пять дней. Участники договорились не допускать забастовок и 
локаутов на длительный срок и передавать конфликтные проблемы в новый Совет по 
трудовым отношениям военного времени для выработки обязывающих соглашений. Но 
по острому вопросу прав профсоюзов конференция зашла в тупик. Промышленники 
требовали заморозить влияние профсоюзов на достигнутом уровне, профсоюзы 
возражали; сложилась напряженная ситуация.
 Подобно опытному постановщику, президент задернул занавес на сцене, до того 
как конференция по социальному партнерству превратилась в поле сражения. С 
простодушным видом принял обязательство не допускать забастовки и объявил, что 
учреждает новый совет по урегулированию трудовых споров. Поскольку он 
принципиально не отвергал автоматического членства в профсоюзе при приеме на