быстро откликнулся замечанием, что президент не прояснил цели такой конференции.
 Чтобы отделаться от президента, он сказал, что ждет «разъяснений». Затем 
добавил:
 — Желаю вам успеха в борьбе против агрессии в Тихоокеанском регионе.
 Рузвельт был столь привержен стратегии «приоритет Атлантики», что в эти 
напряженные дни не собирался рассматривать всерьез единственную альтернативу, 
которая могла бы вовлечь Россию в войну на Дальнем Востоке, — стратегию 
«приоритет Тихоокеанского региона». Эта стратегия напрямую связала бы США с 
Советами через северную акваторию Тихого океана, создав второй фронт против 
Японии. Такая стратегия столкнулась бы с огромными трудностями и имела явно 
небольшое число сторонников. Тем не менее в духе этой стратегии Макартур 
замыслил план. Он телеграфировал в военное ведомство, что чрезмерное 
продвижение японцев на юг дало бы «золотой шанс» нанести «эффективный удар», 
если бы Россия была вовлечена в войну в Тихом океане. Президент предложил 
Сталину обсудить «совместное планирование» с послами США, Англии и Китая в 
Москве, но тот ответил на это неясное предложение столь же сдержанно, как и на 
идею конференции в Чунцине.
 Таким образом, Советский Союз оставался полусоюзником — членом Объединенных 
Наций, главным противником Германии, но не участником войны на Дальнем Востоке. 
Не входил он и в Объединенный комитет начальников штабов. Рузвельта 
удовлетворяло такое положение, по крайней мере на данный момент. Он понимал 
причину осторожности Сталина в Сибири. Президент считал, что ход событий сам 
принудит союзников к единству. Советский лидер, говорил он друзьям на обеде в 
новогодний день, вынужден управлять весьма отсталым народом, это многое 
объясняет. Президент сказал, что Гарри Гопкинс по возвращении из Москвы сообщил 
ему: Сталин обладает чувством юмора. Это означает, заметил Рузвельт, он 
располагает и чувством пропорции.
 Очевидно, что в эти дни президент менее склонен работать над большой 
стратегией, чем укреплять связи, определять приоритеты, обмениваться взглядами, 
намечать краткосрочные планы. Вашингтонским встречам присвоили кодовое название 
«Аркадия». Казалось, они проходили в идиллической атмосфере. Их решения, 
рассчитанные на перспективу — кроме подтверждения стратегии «приоритет 
Атлантики», — не сыграли решающей роли. Значение конференции состояло в 
укреплении англо-американского единства, создании совместного рабочего 
механизма, обсуждении тактических планов. «Аркадия» более чем когда-либо 
сблизила двух лидеров на основе согласия и товарищества.
 Степень англо-американского сотрудничества и «военно-промышленного комплекса» 
двух стран ярко проявилась позднее, когда Маршалл передал Харви Банди слух, что 
Черчилль собрался сместить в Вашингтоне Дилла. Дилл так тесно сотрудничал с 
администрацией, что перспектива его ухода вызывала у американцев большое 
сожаление. Маршалл предложил Банди обговорить в Гарварде присвоение Диллу 
почетного ученого звания на специально созванном по этому случаю 
университетском совете и таким образом повысить его престиж в Лондоне. Банди 
попытался ходатайствовать об этом через своих друзей в Гарварде, но ему сказали,
 что университет никогда не проводит советы по специальному поводу. Ходатайство 
через друзей в Йельском университете дало аналогичные результаты. Но затем в 
Йеле нашли выход: что, если наградить Дилла призом за укрепление 
англо-американского сотрудничества? Дело устроили, и главный духовой оркестр 
Пентагона вылетел вместе с Диллом в Нью-Хейвен для участия в церемонии. Речь 
Дилла поместили на первой странице «Нью-Йорк таймс». Позже Маршалл сообщил 
Банди, что все эти мероприятия произвели на Черчилля сильное впечатление. Во 
всяком случае, Дилл сохранил свой пост.
 Президент и Гопкинс 14 января отвезли Черчилля к месту отхода его специального 
поезда. Рузвельт отправил вместе с премьер-министром подарки для госпожи 
Черчилль и записку: «Вам следует гордиться своим супругом после этой поездки... 
Я не заметил, чтобы он оторвал кому-нибудь голову, а ест и пьет он с обычным 
усердием и сохраняет неприязнь к тем же самым людям...»
 С отъездом друга президент получил возможность спать больше. Он смог также 
уделять больше внимания внутреннему положению Соединенных Штатов.


РЕСУРСЫ ПОБЕДЫ

 — Впервые с тех пор, как японцы, фашисты и нацисты начали свой кровавый путь 
завоеваний, они столкнулись с тем, что против них стали мобилизоваться 
превосходящие силы. Навсегда ушли в прошлое дни, когда агрессоры могли нападать 
и уничтожать свои жертвы одну за другой, а силы Сопротивления не объединялись.
 На календаре 6 января 1942 года. Президент выступил с обращением о положении в 
стране. Настроен он был воинственно.
 — Развязали эту войну милитаристы Берлина и Токио. Но массированные, 
возмущенные силы объединенного человечества ее закончат.
 Далее президент предложил конгрессу захватывающий перечень производственных 
задач:
 — Во-первых, необходимо повысить темпы производства самолетов настолько, чтобы 
в текущем, 1942 году мы выпускали шестьдесят тысяч самолетов — на десять тысяч 
больше той отметки, которую мы установили полтора года назад. Это включает 
сорок пять тысяч боевых самолетов — бомбардировщиков, пикирующих 
бомбардировщиков, истребителей. Темпы роста производства надо сохранить и 
увеличить таким образом, чтобы в новом, 1943 году выпускать сто двадцать пять 
тысяч самолетов, включая сто тысяч боевых самолетов.