Азии. Не обошлось без ворчания. Дипломатическая и военная ситуация в районах 
южных морей оставалась столь же неопределенной, как прежде. Но теперь Токио мог 
заняться своей главной задачей — покорением Китая дипломатическими и военными 
средствами. Теперь Чан Кайши поймет тщетность своих усилий, Вашингтон 
пересмотрит свою политику помощи Чунцину. Все другие соображения подчинены этой 
главной цели. Япония теперь не уступит в своей продолжительной войне на 
материке: на карту поставлены ее престиж и честь, мобилизованы усилия военных, 
население подготовлено психологически. Япония принесла слишком большие жертвы, 
а политические последствия ухода из Китая были бы слишком тяжелы.
 В Чунцине, за тысячу миль вверх по течению Янцзы от побережья, 
националистическое правительство Китая не испытывало ни удовлетворения, ни 
затруднений от своего стратегического выбора. В конце 1940 года, после трех лет 
сопротивления, китайцы стояли лицом к лицу с агрессивным противником, который 
захватил все порты на морском побережье и богатейшие районы страны. Японские 
самолеты безнаказанно бомбили столицу, у националистов ни самолетов, ни 
зенитных орудий, чтобы помешать бомбардировкам. Население прячется в глубоких 
пещерах, вырытых в крутых обрывах города. В любой день можно видеть, как по 
реке плывут обгоревшие трупы. Лодочники в джонках отталкивают их длинными 
заостренными шестами.
 В скромном особняке под названием «Инь бо» («Гнездо орла») жили генералиссимус 
и мадам Чан Кайши, а также небольшой штат слуг и охранников. Жилистый, с 
худощавыми, точеными чертами лица, генералиссимус выглядел аскетом. Одевался он 
в простой мундир цвета хаки, ел и пил немного, совершенно не курил. Но в начале 
1941 года он управлял страной, где даже в военное время существовала громадная 
пропасть между богатыми и бедными, постепенно усиливались дезорганизация, 
деморализация и пораженчество. Чан еще оставался символом национальной 
революции, но был уже столько же антикоммунистом, сколько противником японцев. 
Его армия, голодная и плохо экипированная, едва ли была способна 
стабилизировать фронт. Прежнее восхищение националистическим лидером менялось в 
некоторых кругах на подозрение, что его более беспокоит послевоенная судьба и 
покровительство американцев, чем отпор японцам.
 Положение Китая в самом деле было критическое. Токио создал в Нанкине 
марионеточный режим во главе с Ван Чинвэем, и сколько бы Гоминьдан ни клеймил 
его «архипредателем», Ван получал под свое управление все более возраставшую 
территорию. На северо-западе китайские коммунисты образовали государство в 
государстве и армию в армии. Обязуясь воевать с Японией, коммунисты требовали 
от Чунцина уступок, которые могли в перспективе лишь усилить их позиции. С 
выходом из строя на несколько месяцев Бирманского шоссе националистический 
Китай оставался почти в полной изоляции, свирепствовала инфляция. Армия 
насчитывала значительное число солдат, но не отличалась боеспособностью. 
Недоставало военной техники, профессионализма офицеров. В ряде районов свободно 
действовали главари милитаристских клик. Партнер Японии по «Оси» оказывал 
давление на Чунцин с целью побудить его подчиниться японцам. Германия выиграла 
войну в Европе, убеждал китайского посла в Берлине Риббентроп, следовательно, 
Китай не может надеяться на помощь Англии и даже Соединенных Штатов.
 Будучи в отчаянном положении, Китай все чаще обращался с просьбами о помощи к 
Рузвельту. Страна приближается к полному краху, предостерегал Чан президента 
через американского посла Нельсона Джонсона; просил доллары и самолеты. Эти 
обращения побуждали президента давать сочувствующие советы и вызывали 
повышенную активность в Вашингтоне, но осязаемой помощи пока не оказывалось. 
Военное ведомство возражало против дальнейшего изъятия оружия из оскудевших 
арсеналов, предназначенных для вооружения армии США и Англии. В конце 1940 года,
 после отчаянных просьб и прекраснодушных ответов, Соединенные Штаты поставили 
наконец националистам оружие и снаряжение — всего лишь на 9 миллионов долларов.
 В январе 1941 года Чан принял важного эмиссара Рузвельта в лице Лочлина Карри, 
административного помощника президента. Взглянув на Китай глазами экономиста, 
Карри вынес пессимистическое заключение относительно возможности помочь Чунцину 
преодолеть инфляцию, но он вернулся в Вашингтон более чувствительным к 
неотложным нуждам Китая. Весной, пока Мацуока требовал от Москвы, как известно, 
прекращения помощи Китаю, Чунцин получил от Вашингтона заверения, что ему будет 
оказана поддержка через поставки по ленд-лизу и ответственность за это 
возложена на Карри. Генералиссимус держал в Вашингтоне надежного представителя, 
своего двоюродного брата Т.-В. Суна. Теперь Чан просил помощи на сумму более 
полумиллиарда долларов, включая тысячу боевых самолетов — истребителей и 
бомбардировщиков.
 А что же Россия? Сообщение о подписании советско-японского пакта о 
нейтралитете в Чунцине восприняли как удар грома. Сначала Чан полагал, что 
Москва от него отступилась, ведь Мацуока должен был поставить это условием 
политического торга. Однако непредсказуемые русские быстро дали знать Чунцину, 
что новый пакт не затрагивает русско-китайских отношений. Советы обязались 
помогать китайцам, пока те сражаются с захватчиками. В то же время Вашингтон, 
раздраженный подписанием пакта, дал новые заверения Чунцину в оказании помощи. 
Были разработаны планы ускорения доставки денег и товаров. В середине апреля 
Рузвельт подписал директиву, которую не предавал огласке, разрешающую 
американским летчикам увольняться со службы для перехода на работу 
добровольцами в так называемую гражданскую группу в Китае. Этим положено начало 
образованию группы «летающих тигров» под командованием полковника Клэра Л. 
Ченнолта, который сразу после демобилизации из армии США стал советником по 
авиации Чана. Президент в ответ на просьбу Чана о командировании политического 
советника порекомендовал ученого по имени Оуэн Латтимор и пообещал, что тот