претензии, за исключением, вероятно, Индии, зарезервированной, возможно, для 
России. Немцы, однако, дали ясно понять, что Япония должна помочь им отвлечь 
внимание США от Европейского театра войны.
 Поддержав трехсторонний пакт, Мацуока прямо заявил на тайном совете:
 — В заключении этого договора Германия и Япония преследуют общую цель. 
Германия хочет предотвратить вступление в войну Америки, а Япония — избежать 
конфликта с США.
 Но умудренные опытом государственные деятели обратили внимание на 3-ю статью 
пакта: «Германия, Италия и Япония согласны... помогать друг другу всеми 
политическими, экономическими и военными средствами, если одна из сторон 
договора подвергнется нападению со стороны державы, не вовлеченной в настоящее 
время в европейскую войну или японо-китайский конфликт». Что лучше — 
предотвратить войну путем умиротворения Рузвельта или путем демонстрации силы 
трехсторонней коалиции? Однако уже поздно раздумывать над этим вопросом — в 
сентябре японцы подписали трехсторонний пакт.
 Официально США отреагировали на заключение трехстороннего пакта спокойно, но 
подспудно продолжались интенсивные политические дебаты. Пакт укрепил позицию 
«ястребов», требовавших более жесткой политики в отношении Японии. 
Администрация раскололась; некоторые ее представители опасались, что жесткие 
меры, особенно нефтяное эмбарго, спровоцируют войну с Японией, а страна к ней 
еще не готова. Президенту предложили несколько альтернатив, включая переброску 
военно-морских сил на запад, вплоть до Сингапура, или введение патрулирования 
боевых кораблей. Но он решил выжидать.
 «Сейчас мы прекратили поставки металлолома, — писала ему Элеонора Рузвельт 
через неделю после выборов, — как насчет нефти?»
 «Реальный ответ, который не нужно предавать огласке, — писал президент, — 
состоит в том, что, если мы запретим поставки нефти Японии, она увеличит свои 
закупки мексиканской нефти и в дальнейшем может в силу необходимости высадить 
десант в Голландской Ост-Индии». Это, добавлял Рузвельт, может спровоцировать 
распространение войны на Дальнем Востоке.
 Токио в свою очередь проявлял спокойствие. Мацуока настаивал, что пакт не 
направлен против США. Он даже предложил Вашингтону присоединиться к пакту и 
помочь странам «Оси» превратить мир в одну большую семью. Похоже на браваду, — 
это и побудило Корделла Халла заявить, что Мацуока столь опасно изворотлив, как 
корзина рыболовных крючков.
 В середине декабря Грю направил Рузвельту конфиденциальное послание с оценкой 
ситуации в Тихоокеанском регионе. За восемь лет дипломатической службы, сообщал 
Грю президенту, он убедился, что дипломатия потерпела поражение от «тенденций и 
сил, не поддающихся ее контролю, и плоды нашей работы здесь сметены, будто под 
действием тайфуна...». Он прямо ставил вопрос перед президентом:
 «Рано или поздно, но, пока мы не готовы... убраться со всеми пожитками из всей 
Великой Азии, включая южные моря (что богопротивно), нас неминуемо ожидает со 
временем прямое столкновение с Японией.
 Ужесточение политики с нашей стороны таит неизбежные риски, в частности риски 
внезапных, не поддающихся учету ударов, таких, например, как потопление 
«Панайи». Это может возбудить воинственность американцев, но, по-моему, эти 
риски менее значимы, чем гораздо более крупные опасности в будущем, с которыми 
нам придется столкнуться в случае продолжения политики непротивления...
 Важно постоянно помнить, что, если мы прибегаем к мерам «на грани войны» без 
реального намерения довести их в случае необходимости до логического завершения,
 этот недостаток решимости немедленно заметят японцы, которые станут 
действовать без всяких сдерживающих мотивов и с еще большей энергией. Наши 
предупредительные меры окажутся эффективны и действенны в смысле предотвращения 
войны лишь в том случае, если японцы уверятся в нашей готовности воевать, когда 
нас вынудят к этому. В общем, это старая история сэра Эдварда Грея в 1914 году..
.
 Вы занимаетесь нашими внешнеполитическими делами с должным профессионализмом,
 — писал в заключение посол, — и я глубоко удовлетворен тем, что страна не 
будет лишена вашего ясного видения, решимости и смелости в управлении 
государственным кораблем».
 Эти комплименты столь же приятны, сколько получение в дар розы с шипами. 
Лоцману Белого дома, взобравшемуся на капитанский мостик при помощи обещаний 
уберечь американцев от войны, теперь приходилось столкнуться с реальной 
политикой.


ВАШИНГТОН

 Через два дня после выборов поезд, в котором находился Франклин Рузвельт, 
медленно проследовал на юг вдоль реки Гудзон, проехал, маневрируя, Нью-Йорк и 
затем всю долгую ночь катил в направлении Вашингтона. Утром на вокзале Юнион 
президента приветствовали Элеонора Рузвельт, вновь избранный вице-президент Г. 
Уоллис и несколько тысяч вашингтонцев. Двести тысяч горожан выстроились на 
Пенсильвания-авеню. Возвратившийся герой выборных баталий, подобно завоевателям 
прошлого, торжественно помахивал знакомой всем мягкой фетровой шляпой, в то 
время как его лимузин черепашьим ходом продвигался к Белому дому. Тысячи людей, 
следовавших за автомобилем президента, хлынули через открытые ворота компаунда 
Белого дома, заполнив лужайку. Они скандировали «Хотим Рузвельта!» до тех пор, 
пока президент не появился вместе с первой леди в северном портике.
 И вот в старом особняке возобновился распорядок дня, сформировавшийся за