приходилось атаковать «пантерам», ситуация с потерями была иной.
 С 27 марта 1944 года, например, в боях за Ковель участвовало 17 «пантер» 8-й 
роты 5-го полка 5-й танковой дивизии СС «Викинг». 30 марта рота предприняла 
атаку на город, при этом пять танков было уничтожено.
 Части Красной Армии захватили довольно много исправных «пантер». По ним было 
даже выпущено руководство службы на русском языке. Трофейные «пантеры» 
вручались, как правило, лучшим экипажам и использовались преимущественно в 
качестве истребителей танков. В частности, в уже упомянутой 109-й танковой 
бригаде захваченные немецкие танки эксплуатировались вплоть до июля 1944 года!
 Всего же с 1 декабря 1943 года по 30 ноября 1944 года то есть за год, немцы 
потеряли на Восточном фронте 2116 «пантер».
 На Западе к моменту высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 года в танковых 
соединениях Вермахта и войск СС насчитывалось 663 «пантеры», которые оказались 
«твёрдым орешком» для союзнических войск.
  Ahtung! Scherman in Ziel! – Внимание! «Шерманы» в прицеле! Франция, лето 1944 
года. 
 Первыми в бой вступили две роты «пантер» из 12-й танковой дивизии СС 
«Гитлерюгенд». В 22 часа 8 июня 1944 года танки без затруднений преодолели 
открытую местность близ Ле Буржа и приблизились к Бреттевилю. Там они попали 
под прицельный огонь замаскированных противотанковых орудий 3-й канадской 
дивизии. В свете пламени горящих домов «пантеры» стали лёгкой добычей для 
канадских артиллеристов, уничтоживших три танка. На следующий день 12 «пантер» 
вновь угодили в засаду. В результате на поле боя осталось 7 немецких танков. 
При этом один или два танка были подбиты, попав под огонь тяжёлой корабельной 
артиллерии (снаряды калибра 406 мм, выпущенные с английского линейного корабля 
«Нельсон»). Тем не менее в ночь на 9 июня фанатичные юнцы (средний возраст 
солдат дивизии «Гитлерюгенд» составлял 18–19 лет) из 12-й танковой нанесли ещё 
один удар по канадцам. Был окружён, в частности, батальон королевских стрелков 
7-й канадской бригады. В штаб бригады поступило сообщение, что вокруг 
командного пункта батальона сосредоточились 22 «пантеры». В суматохе ночного 
боя немцам показалось, что они прорвали канадские позиции. Один немецкий 
офицер-танкист даже остановил свой вездеход прямо рядом с командным пунктом 
канадского батальона. Канадцы выстрелом из базуки тут же уничтожили его машину. 
В свете пожаров и осветительных ракет началась беспорядочная стрельба в разных 
направлениях. После того как противотанковые пушки и базуки канадцев уничтожили 
шесть «пантер», немцы отошли.
 Совсем другой расклад потерь имел место в танковых боях, тем более что в 1944 
году единственным танком союзников, который мог хоть как-то противостоять 
«Пантере», был британский «Шерман Файефлай».
  Оберюнкер СС Фриц Ланганке. 
 15 июля 1944 года, например, оберюнкер СС Фриц Ланганке (2-я танковая дивизия 
СС «Рейх») на дороге близ Сен-Дени подбил пять «шерманов» из 3-й американской 
танковой дивизии. Вот как впоследствии он сам описывал этот бой: «Туман 
медленно разошёлся и опустился до уровня башни (3 м над землёй), давая 
возможность для обзора. Я мог рассматривать луг на нашем левом фланге, 
ограниченный небольшим лесом. Там собралось много американских пехотинцев. Они 
готовились к атаке и казались совершенно беспечными. В 150 м от нас росло 
одинокое дерево. Один человек неспешно подошёл к нему, осмотрелся вокруг и 
подал знак своим, что должно было означать „всё чисто“. После этого всё 
подразделение, находившееся на опушке леса, начало движение, практически не 
рассредоточившись. Должно быть, они думали, что страшный обстрел последних 
часов уничтожил на нашей стороне всё живое. Но всё-таки расположенная на уровне 
земли точка наблюдения не может дать всеобъемлющих результатов. Я выждал 
немного и открыл огонь из всех видов вооружения, имевшихся у нас в наличии. Это 
буквально смело их. Вскоре в дело вступила наша артиллерия, и после того, как 
заработали наши ракетные установки, мы смогли убедиться, что с американцами 
можно иметь дело. Это было самым большим сосредоточением огня артиллерии на 
одном участке, какое я только видел во время всей войны. Немедленно враг 
обрушил на нас свой огневой вал, ничуть не уступавший предыдущему. Но мы были 
ободрены тем, что американцам не удалось добиться успеха.
 Танковая атака, которую мы ожидали с минуты на минуту, произошла с правой 
стороны дороги, хотя мы и полагали, что с той стороны местность была менее 
благоприятной для движения танков. Но тогда мы ещё не знали, что открытое 
пространство, простирающееся слева от нас, было болотистой местностью, которая 
не могла выдержать тяжёлые машины.
 Неожиданно мы услышали шум боя с правой стороны дороги. Танковые орудия и 
пулемёты вели непрерывную стрельбу. Вскоре командир «Пантеры», находившейся на 
другой стороне, доложил о том, что у него повреждена пушка и что он отошёл в 
укрытие. Затем к моей «Пантере» побежали стрелки, большей частью раненые, крича,
 что всё пропало, американцам удалось прорваться и что наша оборона уничтожена. 
Вся дорога простреливалась пулемётами и противотанковыми орудиями, но они были 
плохо пристреляны. В поле напротив ограды, которая раньше служила нам линией 
обороны, стояло пять «шерманов». Стреляя по стрелковым ячейкам, они убивали, 
ранили и выкуривали оттуда нашу пехоту. К счастью для нас, они не стали сразу 
же развивать свой успех.
 Я увидел достаточно и вернулся назад, после чего со второй «Пантерой» был 
готов к действию. Наши шансы пересечь дорогу были очень незначительны, но у нас 
не было выбора. Этот сектор обороны являлся ключевым. Существовала только одна 
хорошая дорога для того, чтобы через топи и болота добраться из района 
Карентана к южным подходам к Котентену. Мы должны были рискнуть всем, чтобы