Дивизионы торпедных катеров базировались также и в портах Фландрии[27 - 
Фландрия – историческая область в Бельгии, примыкающая к Северному морю. 
Главные города – Гент и Брюгге.], откуда они не только выходили для проводки 
наших подводных лодок через вражеские пикеты, но также и осуществляли рейды 
против торговых судов. Второй дивизион торпедных катеров однажды даже заставил 
отступить крупное соединение британских кораблей, охранявших громадную сеть 
против подводных лодок, установленную в Английском канале.

Во время своих рейдов у побережья Фландрии наши торпедные катера обычно не 
встречали никакого сопротивления, но однажды, в ночь на 22 января 1917 года, 
4-й дивизион торпедных катеров неожиданно наткнулся на сильное соединение 
вражеских легких кораблей и принял бой. Мой друг и соученик, капитан 3-го ранга 
Макс Шульц, командовавший дивизионом, был убит на командном мостике своего 
корабля. Принявший на себя командование капитан-лейтенант Бём, хотя и 
тяжелораненый, привел подбитый флагман в один из датских портов и смог 
организовать там срочный ремонт, уложившись во временные рамки, дозволенные 
законами о нейтралитете, после чего благополучно привел свой корабль на базу.

Эскортируя выходящие в море и возвращающиеся подводные лодки и поддерживая 
проходы для них в минных полях, наши торпедные катера совершали короткие выходы 
почти каждую ночь. Линейные крейсера и линкоры исполняли роль кораблей 
поддержки для различных групп тральщиков. В подобных обстоятельствах для 
командующего рекогносцировочными силами уже не было необходимости постоянно 
оставаться на флагманском корабле, поэтому по предложению командующего флотом 
адмирал Хиппер со своим штабом перебрался на стоявший на мертвом якоре корабль 
с куда более обширными возможностями связи, с которого он мог более эффективно 
управлять действиями минных тральщиков, торпедных катеров и воздушной разведкой.
 Здесь, в отличие от часто выходившего в море флагмана, он мог не только 
отслеживать действия кораблей эскорта и тральщиков, но и в необходимых случаях 
собирать совещания со своими подчиненными. Хотя жилые помещения на древнем 
легком крейсере «Ниоба» были весьма тесными и устарелыми, это вполне 
компенсировалось много лучшей радиосвязью, значительно повышавшей эффективность 
управления, и куда большими возможностями для планирования операций.

На всем протяжении войны корабли нашего флота время от времени становились в 
доки военно-морской верфи для прохождения осмотра и ремонта. В это время их 
экипажи, разбитые на группы, получали возможность отдохнуть на берегу. Такой 
отдых, однако, оставался неосуществимой мечтой для офицеров штаба, поскольку 
наш адмирал раньше просто перебирался с одного корабля на другой и продолжал 
выходить в море. Теперь же, наконец, мы тоже смогли получить возможность 
немного отдохнуть. В первый раз с начала войны я в июле смог навестить свою 
семью, жившую в Ареншоопе на Балтийском побережье.

Когда я вернулся после этого отпуска, мой помощник капитан 3-го ранга Прентцель 
по секрету сообщил мне о том, что происходит на флоте. Дисциплина в командах 
линкоров значительно упала, особенно серьезным было положение на корабле 
«Принц-регент Леопольд». Еще совсем недавно я не мог себе представить, что 
такое возможно на германском флоте.

Для понимания этих так называемых «мятежей» 1917 года необходимо принимать во 
внимание целый ряд обстоятельств.

Прекращение настоящих наступательных рейдов флота после начала подводной войны 
поставило военно-морской флот в весьма трудное положение, но отличающееся от 
ситуации в сухопутных войсках. Патрулирование побережья было занятием весьма 
скучным и монотонным, а переход к соблазнам береговой жизни в то время, когда 
корабли вставали под бункеровку или на ремонт, слишком сильным контрастом. На 
берегу матросы могли бывать в сомнительных питейных заведениях и всякого рода 
подвальчиках, зачастую совершенно подрывающих строгую морскую дисциплину. На 
верфи Вильгельмсхафена в первый год войны работал прекрасный трудовой коллектив 
истинных патриотов. Но по мере лавинообразного нарастания объемов работ в 
военное время сюда пришли работать и множество нежелательных элементов, 
политическая пропаганда которых сделала свое черное дело. Из-за сравнительно 
тесного пространства Вильгельмсхафена агитация эта доходила также и до 
корабельных экипажей. Чем крупнее был корабль и чем меньше он участвовал в 
боевых действиях, тем питательнее была на нем почва для посеянного недовольства.


Еще одной причиной для снижения уровня дисциплины на отдельных кораблях стало 
то, что по мере хода войны лучшие из офицеров среднего командного звена – 
капитан-лейтенанты и лейтенанты – получали более ответственные назначения, а те,
 кто приходил им на смену, не обладали качествами своих предшественников. 
Эффект этот особенно проявлялся на крупных кораблях с большими командами, 
поскольку на легких крейсерах и на более мелких кораблях старший и средний 
командный состав жил в более тесном контакте со своими подчиненными. 
Примечательно, что на торпедных катерах и на подводных лодках дисциплина 
оставалась на весьма высоком уровне до самого конца войны, что объясняется 
более тесными отношениями между офицерами и командой и активным участием их в 
действиях против неприятеля.