после чего они отходили назад и формировали передовой эскадрон основных сил 
флота. Быстро меняющаяся обстановка таких маневров требовала чуткого понимания 
тактики и высокого искусства управления крейсерами, идущими в строю. Это как 
нельзя лучше соответствовало темпераменту нашего адмирала и его способностям 
быстро оценивать обстановку и принимать решения.

Эти учения в условиях, максимально приближенных к боевым, вырабатывали 
выдающееся тактическое мастерство у командиров всех рангов, а также и у штабных 
офицеров. Успехи нашего собственного штаба, возможно, частично объясняются 
нашей тесной личной дружбой, поскольку почти все мы были людьми приблизительно 
одного возраста, к тому же четверо из нас были выпущены в один год из 
военно-морского училища в Киле.

Что же касается моих служебных обязанностей, то мне пришлось работать под 
пристрастным оком адмирала, поскольку передаче боевых команд уделялось особое 
внимание в ходе маневров 1914 года.

Результаты нашей интенсивной боевой подготовки стали видны в ходе 
инспекторского смотра рекогносцировочных сил, состоявшегося весной 1914 года. 
Командующий флотом адмирал фон Ингенол с мостика нашего корабля наблюдал, как 
адмирал Хиппер управлял идущими полным ходом линейными крейсерами в ходе весьма 
сложных маневров. Все корабли выполняли боевые команды без всякого промедления, 
вне зависимости от того, дублировались они по радио или нет. Даже условные 
«боевые потери» почти не снизили эффективности действий рекогносцировочных сил. 
Апофеозом нашего успеха стал флажный сигнал «Отличная работа!», поднятый по 
приказу адмирала фон Ингенола и прочитанный всем флотом.

Не были забыты во время этих учений и дозорные функции наших сил. Особое 
внимание было уделено действиям в ночных условиях совместно с торпедными 
катерами и легкими крейсерами. Весной 1914 года в них впервые участвовала 
морская авиация, но все самолеты через некоторое время либо совершили 
вынужденную посадку, либо были подняты из воды спасательными судами.

Поскольку штаб адмиралтейства был убежден, что Британия не осмелится прибегнуть 
к «близкой» блокаде, то во время боевых учений флота весной 1914 года 
прорабатывался вопрос возможности тревожащих рейдов из Гельголандской бухты. Но 
весь оптимизм относительно участия в таких рейдах устаревших кораблей и 
торпедных катеров развеялся к началу боевых действий. Старые корабли были 
сконструированы для обороны в ходе «близкой» блокады; они просто не обладали 
достаточной надежностью для действий против английского флота у побережья 
Великобритании или на просторах Северного моря.

Маневры германского флота летом 1914 года проходили под страшной сенью Сараева 
и политического кризиса, разразившегося вслед за потрясшим всех покушением в 
этом городе на эрцгерцога Австро-Венгрии и его супругу. Начальный этап этих 
маневров в Северном море, однако, прошел вполне по плану, а ближе к их 
окончанию корабли зашли в норвежские фьорды, чтобы дать отдых экипажам. 
Флагманский корабль наших рекогносцировочных сил «Зейдлиц» встал на якорь во 
внутренних водах Согне-фьорда, где мы начали бункероваться с подошедшего 
угольщика. Следующим вечером 26 июля мы получили приказ сниматься с якорей и 
выходить в море сразу по окончании бункеровки всех легких крейсеров. Затем мы 
должны были следовать на встречу с остальным флотом в открытом море для 
возвращения домой. Императорская яхта «Гогенцоллерн», крейсировавшая, как и 
каждый год в это время, в районе острова Борнхольм, в спешном порядке 
проследовала домой сразу же после получения сообщения об австрийском 
ультиматуме Сербии.

Выход флота в море 27 июля представлял собой впечатляющее зрелище. В 
хрустальной ясности воздуха вскоре после полудня корабль за кораблем – 
торпедные катера, линкоры, крейсеры – выходили из фьордов и на фоне позлащенных 
солнцем норвежских скал собирались в эскадроны и группы. Затем по сигналу с 
флагманского судна флота «Фридрих Великий» вся эта армада направилась в 
открытое море.

По знаменательному совпадению французский флот тоже находился в северных водах 
и следовал домой. Имея на борту французского президента Пуанкаре, флот 
возвращался после визита в Санкт-Петербург. Два флота проследовали вдоль 
северного побережья Европы, так и не встретившись между собой.

Каждый офицер и матрос на борту наших кораблей со все усиливающимся напряжением 
ловил любое новое известие. Ультиматумы – мобилизация – Австро-Венгрия и Россия 
в состоянии войны – затем Франция – и Германия. И вот 5 августа грянуло 
зловещее: «Великобритания объявила войну Германии!»

Теперь очередь была за германским флотом. Ему предстояло сделать свое дело – 
дело, вся серьезность которого была в полной мере осознана всем военно-морским 
флотом.