германской прессой и анализировал появляющиеся в них статьи и заметки. 
Профессор фон Халле, третий обозреватель, занимался вопросами экономики, 
представляющими интерес для военно-морского флота.

Адмирал Тирпиц как руководитель Имперского управления военно-морского флота 
проявлял личный интерес к прессе и появляющимся там комментариям относительно 
морских дел, так что это побуждало нас всегда быть как можно раньше и как можно 
шире в курсе развития всех важнейших событий. Среди прочих наших обязанностей 
была подготовка предложений для прессы относительно освещения в печати тех или 
иных тем. Таким образом мы, обозреватели, будучи всего лишь младшими офицерами, 
свели знакомства со всеми ведущими германскими журналистами. Более того, у нас 
были тесные личные контакты с адмиралом фон Тирпицем, который по другим 
вопросам общался только со старшим руководством отделов.

Одним из моих первых официальных визитов было посещение тайного советника 
Хаммана, всесильного пресс-директора администрации канцлера и министерства 
иностранных дел. Несмотря на свою загруженность работой, он выкроил время для 
меня, новичка в этой сфере, и познакомил с несколькими крупными специалистами в 
области экономики и колониальной политики. Так, например, доктор наук Пауль 
Ронбах, ученый с международным именем, написал впоследствии для «Marine 
Rundschau» и «Nauticus» много прекрасных статей.

Следующий визит я нанес Гельфериху в отдел колониальной политики, который 
снабдил меня весьма интересной информацией, в частности о Багдадской железной 
дороге и экономической политике Германии на Ближнем Востоке. Каждый год в июне, 
во время Кильской недели[13 - Кильская неделя – название парусной регаты.], 
адмирал фон Тирпиц имел обыкновение подносить кайзеру последний номер 
«Nauticus», который тот прочитывал от корки до корки во время своего круиза по 
Скандинавии. Сдружившись с Гуго Якоби, я счел весьма удачным для журнала, когда 
этот всемирно известный журналист предложил написать обозрение международной 
политики для выпуска за 1906 год. Но когда Якоби передал мне написанную им 
статью, я неожиданно понял, что по ряду причин она не соответствует требованиям 
нашего издания. Поскольку время поджимало, мне не оставалось ничего другого, 
как только переписать эту довольно щекотливую статью, используя данные Якоби 
как основу. К моему восторгу, он не имел никаких возражений против этого и, 
более того, согласился с моей версией изложенного.

Это были годы, когда читатели «Marine Rundschau» и «Nauticus» не ощущали 
недостатка в интересных материалах. Морские события Русско-японской войны 
только-только начинали появляться из-под покрова военной секретности, и 
различные эпизоды войны на море, с разбором уроков, которые следовало вынести 
из них, стали предметом острого внимания. Японская морская блокада и законы 
международного морского права были темами споров наряду с другими общими 
проблемами морской войны на Дальнем Востоке. Много места в «Nauticus» уделялось 
законам ведения войны, которые были приняты на второй Гаагской мирной 
конференции 1907 года. Кроме этого, поскольку я владел как французским, так и 
русским языками, я переводил множество сообщений о французских и русских 
военно-морских силах для рубрик «Иностранные флоты» в «Nauticus» и «Marine 
Rundschau».

Редактирование этих двух изданий было ответственным делом, поскольку они в тот 
период считались официальными публикациями. Так, например, мы никогда не могли 
вдаваться в излишние подробности организации нашей собственной флотской жизни 
или вовлекаться в излишний критицизм, особенно по техническим вопросам. С 
другой стороны, при отсутствии по-настоящему ценной информации наши журналы 
могли бы вскоре потерять своих читателей – кадровых офицеров флота. 
Единственной возможностью обсуждать чисто технические вопросы было давать 
обзоры того, как они решаются в иностранных флотах, и хранить молчание 
относительно планов нашего ВМФ.

Интерес к дискуссиям в этих журналах был столь широк, что сам император 
Вильгельм написал статью для публикации в «Marine Rundschau» по теме дискуссии 
«Броненосцы или скоростные боевые суда?», подписав ее псевдонимом L. (Lehmann). 
Мысли, развитые в статье императором, прямо противоречили взглядам министра 
Тирпица, поэтому капитан 1-го ранга Хопман написал статью, доказывающую 
несостоятельность идей императора. Статья была опубликована, и ее автор ничем 
не поплатился за свою отчаянную смелость.

После выхода в свет каждый номер «Nauticus» доставлялся императору, его 
сыновьям и другим важным персонам, чтобы держать их в курсе нашей национальной 
военно-морской политики. Став редактором этих изданий, я направил резюме статей 
моего первого номера адмиралу Тирпицу с просьбой утвердить их для публикации. 
На следующий день, к моему изумлению, я получил приказ явиться к нему в 
Вильгельмсхафен для обсуждения статей лично с ним. Разумеется, я повиновался, 
хотя и с внутренней дрожью, поскольку приближался установленный типографией 
предельный срок для представления материалов и любые изменения могли привести к 
изрядным сложностям. Однако в ходе трехчасового строгого разбора содержания 
этих статей лично Тирпицем я сумел дать все необходимые пояснения и получил 
совершенное одобрение министра.