которых так нуждался флот для своего развития, я смог бы добыть для него. Я 
также был в состоянии напрямую вмешиваться, когда основные принципы 
существования флота подвергались нападкам с той или иной стороны. Кроме того, 
мой уход в отставку вызовет лишь смену командующего флотом, а это само по себе 
не принесет флоту никаких преимуществ. Я помнил, что отставка генерала фон 
Бломберга привела к упразднению недавно учрежденного поста командующего 
вооруженными силами и что отставка генерала фон Фрича подобным же образом не 
пошла на пользу армии. В обоих случаях тут же нашлись их преемники – и я 
слишком хорошо знал, сколь страстно деятели нацистской партии ждали этих 
отставок, чтобы заполнить их людьми, более подверженными партийному влиянию. 
Одним из них был Геринг, командовавший ВВС, а другим – Гиммлер, руководивший 
государственной тайной полицией.

Поэтому я стал склоняться к мысли, что мой долг состоит в том, чтобы оставаться 
на своем посту столь долго, сколько я смогу нести его бремя. Все высшие офицеры 
флота, с которыми я советовался по этому поводу, прося ответить мне максимально 
честно, разделяли мое мнение.

В числе тех факторов, которые повлияли на мое решение, было и то обстоятельство,
 что за десять лет, проведенных на этом посту, я сумел завоевать уважение как 
национал-социалистского государства, так и самого Гитлера. Своим участием в 
разработке военно-морского соглашения с Англией я смог содействовать успеху 
Германии в сфере внешней политики, и, оставаясь на своем посту и влияя на 
Гитлера, я, возможно, смог бы внести свой вклад в укрепление дружеских 
отношений с Великобританией. Я также считал, что в результате своего долгого и 
заботливого пестования отношений с Англией я приобрел определенное доверие в 
международных кругах, в особенности с тех пор, как барон фон Нейрат перестал 
возглавлять министерство иностранных дел.

Естественно, я принял все меры к тому, чтобы информация о моих расхождениях с 
Гитлером не вышла из флотских кругов и не стала достоянием общественности. На 
карту было поставлено не более и не менее как единство флота. С начавшейся в 
1939 году войной все мои мысли об отставке ушли в сторону. Как командующий 
флотом я не мог бросить флот во время такого кризиса.

Однако были еще две другие сферы моих конфликтов с Гитлером и нацистской 
партией, которые затрагивали мои личные убеждения настолько глубоко, что я знал,
 что компромисса в них быть не может. Я чувствовал, что рано или поздно наши 
пути разойдутся. Этими двумя сферами были нападки нацистов на христианскую 
церковь и их отношение к евреям.




Глава 14. Флот и религиозный вопрос


С дней своего раннего детства я обрел в доме родителей твердую и неизменную 
веру в Христа и в христианскую церковь. Мои родители регулярно брали нас с 
собой на церковные службы и обсуждали с нами религиозные вопросы в семье, но 
больше всего они привили нам христианское отношение к жизни своим собственным 
примером. Я всегда был благодарен им за заложенные ими в моей душе те основы 
христианства, которые дали мне силы выполнять обязанности, возложенные на меня 
в ходе моей флотской карьеры, и которые превыше всего дали мне внутреннюю опору,
 чтобы вынести трудные дни Нюрнбергского процесса и десять лет моего заключения 
в стенах тюрьмы Шпандау.

Значимость веры и христианской церкви для сплочения народов и стран, вне 
зависимости от границ государств и политических разногласий, я познал с самого 
начала моей жизни. Никакие исторические события, никакие войны, никакие 
завоевания и никакие философские течения не преобразили наш мир столь глубоко, 
как это сделало христианство. Возможно, даже не осознаваемо каждым отдельным 
человеком, воздействие учения Христа проникло в самую глубину нашей жизни и 
приняло на себя ответственность за моральные убеждения и общественную культуру, 
в которой мы жили. Именно оно сформировало основу всего западного общества.

Основой государства, подобного нашему, я в этом уверен, являются христианские 
убеждения. Поэтому государство должно поддерживать и содействовать церкви и 
через нее способствовать религиозному пониманию своего народа. Не менее верно 
это утверждение и в отношении вооруженных сил.

В старом императорском флоте, как я знал это по своему собственному опыту, 
религиозные службы были вопросом официального регулирования, что нашло свое 
отражение в 1903 году в форме уставов лютеранской и католической служб на 
военно-морском флоте. Требование к личному составу присутствовать на 
религиозных службах давало каждому человеку возможность обратиться мыслями к 
вопросам веры. А тесное взаимодействие между церковью и вооруженными силами 
служило узами, скрепляющими общую христианскую веру.

На старом флоте имелись как лютеранские, так и католические капелланы, все