Затем он взглянул налево и отдал аналогичные приказы аппаратам три, четыре и 
пять. Было 23.40. Пять торпед понеслись к качающимся на волнах судам-фантомам. 
Мы напряжённо ждали, не желая менять курс до тех пор, пока первая из торпед не 
достигнет цели.

Первый взрыв прозвучал с правого борта. Вторая торпеда разорвалась с левого, 
затем ещё одна. Новая вспышка пламени и целая серия взрывов потрясли воздух. 
Взвились красные и жёлтые языки огня, вверх поднялась раскалённая лава 
расплавленной стали. Мы слышали грохот ломавшихся переборок и треск падающих 
мачт. Адское светопреставление достигло кульминации. На наших лицах мелькали 
отблески буйного огня.

Конвой просигналил о катастрофе десятками ракет, которые располосовали небо 
огромными изгибами. Одно из поражённых судов, семитысячетонный транспорт, 
накренилось на борт, гася в море языки пламени. Задрав киль и корму кверху в 
предсмертной агонии, оно обнажило при колеблющемся свете пожара руль и гребной 
винт, затем быстро скользнуло под воду. Половинки второго судна, поражённого в 
середину, разошлись в стороны, как концы ножниц. Оно затонуло со страшным 
треском. Третий транспорт, объятый пламенем, вышел из колонны. Взрыв разметал 
его мостик и отправил в небо новую огненную вспышку. Части огромных стальных 
конструкций и другие обломки падали в море вокруг нас. Мы прятались за 
ограждение рубки и ждали, когда прекратится стальной дождь. Это была агония 
гибнущего судна. Оно исчезло под водой менее чем через минуту. Несколько 
горящих обломков дерева – вот всё, что осталось от трёх британских транспортов. 
Потери были бы большими, если бы конвой после нашей первой торпедной атаки не 
развернулся резко на северо-восток. Две наши торпеды прошли мимо целей.

После атаки я стал следить за тем, что происходит за кормой лодки, 
прислонившись к перископному корпусу. Позади нас к конвою приближались два 
эскорта. Их вахтенные не могли заметить очертания нашей лодки в бурном море. 
Паульсен повёл её под прикрытие конвоя. «У-557» снова пошла на безопасном 
расстоянии от ближайшего транспорта и следовала в его кильватере. Керн покинул 
мостик, чтобы проследить, как перезаряжаются торпедные аппараты. Сайболд 
передал на штабную подлодку радиограмму, сообщавшую о нашей боевой операции. 
Вахтенные на мостике продолжали следить за зигзагообразным движением конвоя и 
были готовы к возобновлению торпедной атаки.

В 2.30 старпом доложил, что все торпедные аппараты перезаряжены. Капитан 
пристроился к конвою с намерением повторить нашу успешную боевую операцию. 
Двигатели лодки работали на предельных оборотах. В непосредственной близости 
кораблей сопровождения не наблюдалось. В любом случае мы находились слишком 
близко к конвою, чтобы эсминцы смогли преследовать нас без помех.

В отверстии люка появился Сайболд. Он надрывался, перекрикивая грохот шторма:

– Герр капитан, радиограмма из штаба: «Прекратить атаки, сообщите ваше 
местонахождение, поддерживайте связь до новых указаний»!

Паульсен выругался сквозь зубы. Приказ обязывал нас выжидать до тех пор, пока 
сигналы нашего радиомаяка не будут приняты другими подлодками, призванными 
разделить нашу добычу. Рассерженный командир приказал убавить скорость лодки. 
«У-557» снова ушла в хвост колонн конвоя, потом направилась на 
северо-северо-восток, пытаясь уйти от преследования. Но, отслеживая обстановку 
впереди лодки, я сразу заметил реальную опасность. На расстоянии 1000 метров к 
нам с левого борта стремительно приближался эсминец. От его форштевня 
расходились белые барашки пены. За эсминцем, неподалёку, следовали два других 
корабля сопровождения. На мгновение мой язык прилип к небу. Потом я выпалил:

– Эсминец, пеленг 3-40, нулевой угол.

Паульсен немедленно откликнулся:

– Право руля, полный вперёд!

«У-557», раскачиваясь, кренилась на борт, описывая крутую дугу. Затем лодка на 
максимальной скорости устремилась на запад. Три преследователя, теперь 
обращённые к нам кормой, тоже испытывали сильную качку. Взбираясь на гребни 
волн, они обнажали свой киль. Но несмотря на трудные условия хода, разрыв между 
ними и лодкой сокращался. Я продолжал следить за ними, словно обладал 
сверхъестественной силой удерживать эсминцы на расстоянии. Если бы мы смогли 
увеличить скорость на один-два узла, то постепенно оторвались бы от охотников. 
Двигатели работали на максимальных оборотах, лодка сильно вибрировала. Меня 
пробирал холодок. Я видел, что дистанция между нами и преследователями 
сокращается.

– Тревога-а-а! – раздался из ночной тьмы крик капитана.

Мы бросились вниз сквозь рубочный люк на палубу прочного корпуса лодки. Но тут 
раздалась новая команда Паульсена: