конвои, доставлявшие живую силу и военную технику союзников из южных британских 
портов на пляжи Нормандии. Там могло быть около 100 подлодок, если бы ранее они 
не были бессмысленно принесены в жертву. С крахом германского подводного флота 
и вместе с ним люфтваффе потери союзников на путях снабжения морем стали 
минимальными. Новые дивизии, полностью укомплектованные личным составом и 
оснащённые тысячами танков и транспортных средств, хлынули на побережье 
Нормандии, поставив огромные плавучие пирсы, вывезенные из Великобритании. 
Вскоре союзники захватили Шербург, обеспечив себе базу для широкомасштабных 
операций. Германские армии не смогли помешать им вбить клинья в свои боевые 
порядки и продвинуться в глубь территории Франции. Пал Авранш, американские 
войска двигались вдоль северного побережья Бретани, приближаясь к Бресту.

На другой день после гибели «У-415» я прежде всего зашёл в госпиталь навестить 
раненых подводников. Большинство из них было в стабильном состоянии, руки и 
ноги загипсованы. Пятеро тяжелораненых лежали полностью в гипсе, двое из них 
все ещё не пришли в себя. Я принёс им сигареты и табак. Это всё, что можно было 
предложить невинным жертвам трагической ошибки.

Когда я вернулся в компаунд базы, один из моих унтер-офицеров сообщил, что 
британская радиостанция «Кале» этим утром упомянула в своей передаче о нашей 
лодке.

– Герр обер-лейтенант, диктор сказал, что вы потопили лодку сами, чтобы не 
ходить больше в море на устаревшем подводном корабле.

Я ответил с улыбкой:

– Теперь вы видите, как быстро англичане собирают и распространяют информацию. 
Каждому из нас это должно послужить уроком.

День за днём я проводил в нетерпеливом ожидании своего нового назначения, 
готовя оставшуюся невредимой часть команды к неизбежному возвращению в Германию.
 Пока командование решало мою судьбу, я навестил Хайна Зидера, вернувшегося из 
похода, встретил на пирсе Марбаха, выслушал рассказ Кордеса о его драматическом 
возвращении на базу. Вчетвером мы отметили их успехи, стремясь вспомнить доброе 
старое время, потребляя большое количество шампанского и изысканных морских 
блюд. Если кто-то из нас, участников пиршества, и опасался в душе ужасного 
исхода войны, он не признавался в этом даже себе. Как и прежде, мы сохраняли 
надежду и уверенность в конечной победе. Я был убеждён, что война претерпит 
драматический перелом, как только будет произведено достаточное количество 
наших чудо-лодок, и верил, что скоро получу одну из них.

Затем наступило 20 июля. В полдень, когда я вернулся из госпиталя, дневальный 
передал, что капитан Винтёр ждёт меня в офицерской столовой. К моему удивлению, 
там собрался весь офицерский состав флотилии. Каждый понимал, что только 
чрезвычайно важное событие могло вызвать такое собрание. Высказывалось много 
догадок, и нарастало напряжение, когда в зал вошёл Винтёр со своим штабом, С 
окаменевшим лицом он потребовал тишины:

– Господа! Я уполномочен проинформировать вас о содержании полученного мною 
телетайпа от командования. В это утро было совершено покушение на жизнь фюрера. 
Однако он благополучно избежал трагического исхода. Заговорщик, армейский 
офицер, арестован. Могу вас заверить, что флот не причастен к заговору. Всё 
остаётся как прежде. Война будет продолжаться до победного конца.

Это сообщение потрясло нас. Тот факт, что некто попытался убить идола нации, не 
укладывался в сознании. Наша реакция на него разнилась от недоверия до крайней 
озабоченности. Участники собрания разошлись в замешательстве и гневе. Новость 
вскоре распространилась по всему компаунду: экипажам оставшихся подлодок и 
обслуживающему персоналу о ней сообщили раньше, чем они узнали об этом из 
передач британской радиостанции «Кале».

Я вернулся в свою комнату в сильном расстройстве. Разумеется, я допускал, что 
на родине имеется определённое число недовольных. Это было естественно, когда 
шла продолжительная война с большими потерями и разрушениями. Но я не 
предполагал, что могла существовать организованная оппозиция режиму, готовившая 
изменнические заговоры и попытки открытого мятежа. Я опасался, что покушение на 
фюрера могло ослабить моральный дух немцев.

Это событие в жизни флота имело лишь одно очевидное последствие. Отдание чести 
было упразднено, и военнослужащие всех родов и видов вооружённых сил должны 
были приветствовать друг друга так, как это делали члены партии. В результате 
возникало много нелепых забавных ситуаций, когда на вновь введённое приветствие 
военнослужащие по-старому отдавали честь. В других отношениях война 
продолжалась как обычно – она неуклонно ухудшала наше положение.

Началось время печальных прощаний. 21 июля два буксира потащили «У-415» по дну 
бухты в сухой док. Мне было поручено демонтировать её ценное оборудование и 
изъять служебные документы. Я пошёл в док, прихватив с собой своих офицеров и 
часть команды. Мы обнаружили свою лодку лежавшей на правом борту. С кормы