«сандерлэнда» замер вдали.

Затем всё смолкло. Рядом с лодкой всё ещё светилось на поверхности небольшое 
пламя. «У-415» погибала, но всё ещё держалась на плаву. «Флай» и «буг» вышли из 
строя, мы остались без средств предупреждения. Мостик был продырявлен снарядами.
 Разрывом снаряда убило зенитчика. Многие были ранены. От боли стонал старпом, 
спину которого сильно иссекли осколки. После боя я почувствовал жар. Полагая, 
что с меня стекает пот, провёл по воспалённым глазам тыльной стороной ладони. 
Когда она окрасилась в красный цвет, я понял, что по лицу струится кровь. Белая 
фуражка была продырявлена крохотными осколками, как сито, некоторые из них 
поранили мне голову.

Затем я услышал снизу голос главмеха:

– Лодка набирает воду через камбуз и носовые клапаны. Сильная течь в радиорубке.
 Постараюсь устранить, если вы сумеете отогнать самолёты.

– Ты сможешь заставить её погружаться? – спросил я.

– Ничего не обещаю. У нас нет электроэнергии. Но сделаю всё, что возможно.

Я спустился на скользкую палубу. Она раскололась в нескольких местах под 
действием снарядов, которые ударились в доски, прежде чем отскочить в воду и 
разорваться. Один из бомбовых контейнеров попал в центральную цистерну с 
правого борта и оставил на нём глубокую вмятину. Хуже было то, что кормовые 
цистерны балласта с правого борта разорвало. Горючее вытекало из них мощной 
струёй, быстро растекаясь по поверхности моря.

С каждой минутой опасность нового налёта нарастала. Подлодка слабо качалась на 
океанских волнах, парализованная и почти мёртвая. Следующие 20 или 30 минут 
должны были привести к финалу. С биением сердца мы ожидали либо новой атаки, 
либо смерти в глубинах моря.

Неожиданно прозвучал хриплый голос главмеха:

– Лодка готова к погружению на ограниченную глубину, не больше чем на 20 метров.
 Только один мотор способен дать 80 оборотов.

– Ты сможешь удержать её на этой глубине или лодка пойдёт на дно?

– Не знаю, но могу попробовать.

Я решил рискнуть. Находившиеся наверху подводники быстро спустились через 
круглый люк в свой стальной гроб. Я увидел, как палуба постепенно уходила под 
воду, и захлопнул крышку люка. Через несколько секунд вода поглотила «У-415».

Внутри корпус выглядел так, как будто по нему пронёсся ураган. В мерцании 
аварийного освещения прошёл по палубе, усеянной патрубками, трубопроводами, 
проводами, битым стеклом, вентилями, койками и столами. Вода хлестала через 
пробоины в радиорубке, клапаны в носовой части и камбузе. Оба баллера руля были 
погнуты, причём с правого борта настолько сильно, что руль не мог 
проворачиваться. Передний комплект аккумуляторных батарей треснул, и отсек 
заполнил электролит. Радиорубка была разгромлена, гирокомпас разбит. Глубиномер 
выведен из строя, электрические и дизельные компрессоры разрушены, сломаны оба 
перископа, дизель правого борта сорван с основания, а главная помпа на 
центрифуге разбита. Поскольку механическое управление вертикальными и 
горизонтальными рулями заклинило, я приказал управлять ими вручную.

Плавное бесшумное движение. Слышно лишь лёгкое жужжание одного электромотора и 
приглушённый лязг инструментов. Медленно освобождаются от страшного напряжения 
душа и тело. Несколько часов мы двигались вперёд, я управлял лодкой, а главмех 
наблюдал за ремонтными работами. Мы двигались почти вслепую, полагаясь только 
на неточный магнитный компас, постоянно готовые к тому, что лодка упадёт на дно.


10.27. Внезапно на глубине 27 метров лодка испытала мощный толчок. За ним 
последовали ещё два. Мы наскочили на рифы у побережья Бретани. Ситуация 
складывалась критически, поскольку я не мог сориентироваться по перископу.

– Право руля. Продуть цистерну плавучести три. Курс 2-70.

Снова толчки – один, другой, затем пронзительный звук. Резко дёрнулась железная 
бочка и отлетела метров на пятнадцать. Лязгающие звуки: один, два, три, затем 
чудовищный скрежет – лодка столкнулась с подводным препятствием ещё раз. Сила 
толчка почти выбросила её на поверхность, где бы мы продержались лишь несколько 
минут. Затем «У-415» медленно повернулась курсом на запад. И мне показалось, 
что нас унесёт от опасных рифов.

10.45. Главмех выбрался из рубки и сообщил, что перископ исправлен. Я подошёл к 
нему. Когда в окулярах перископа показалась поверхность моря, я с изумлением