станцию поиска целей и обнаружения работы радаров противника с вращающейся 
антенной, два 37-миллиметровых зенитных орудия и спаренный пулемет MG-151 для 
каждой лодки того типа, что использовались в люфтваффе, вторую платформу для 
установки многоствольного 20-миллиметрового орудия и сверхтяжелых пулеметов, 
лодки – ловушки для самолетов, которые будут вызывать на себя самолеты 
противника и сбивать их, на дополнительные «Юнкерсы-88» и новые «Хейнкели-177» 
для патрулирования в Бискайском заливе. Последний имел четыре двигателя с двумя 
соосными винтами каждый, его радиус действия составлял 1 400 миль.

В целом ситуация значительно улучшилась с июля. С 504 000 тонн, потопленных в 
этом месяце, показатель вырос до 650 000 тонн в августе, примерно та же цифра 
осталась и в сентябре. Потери подводных лодок снизились с 15 процентов в июле 
до 9,5 в августе и 6 процентов в сентябре – и это несмотря на то, что противник 
усилил эскорты и применял авиационные и корабельные радиолокационные станции. С 
начала года электромоторы и другие жизненно важные механизмы лодок были 
поставлены на специальные резиновые амортизаторы, что снижало разрушительный 
эффект взрывов глубинных бомб.

Весной появилось еще одно устройство, показавшее до этого свою эффективность. 
Оно представляло собой контейнер, наполненный химическим веществом. Несколько 
таких контейнеров выстреливались с определенными интервалами с подводной лодки, 
с которой преследующие эсминцы установили гидроакустический контакт. После того 
как контейнер приходил в соприкосновение с водой, химический наполнитель 
образовывал массу пузырьков, которые могли отражать импульсы гидролокаторов в 
течение четверти часа, пока пузырьки не пропадали. Противник засекал пузырьки и 
атаковал их, а лодка тем временем уходила в другом направлении. Коротко говоря, 
это устройство предназначалось для обмана гидроакустических станций противника.

В конце лета и осенью 1942 года сражение в Атлантике достигло нового пика 
остроты. Способности штабных офицеров на берегу и выносливость команд в море 
превзошли все предшествующие пределы. За три-четыре дня лодки, используя 
«Метокс», преодолевали Бискайский залив и через день-другой приходили на 
позиции. После этого они действовали под прямым управлением командования 
подводного флота, которое придавало их одной или другой поисковой группе, уже 
действовавшей в районе. Держались настолько близко к берегу, насколько это 
позволяла авиация противника, и наблюдали за известными маршрутами, по которым 
уходили конвои противника.

Теперь лодки держались ближе друг к другу, интервалы между ними не превышали 
пятнадцать-двадцать миль, тогда как раньше они держались на дистанции в 
тридцать миль. Чтобы не быть обнаруженными, они порой находились в подводном 
положении сутками. Был введен режим полного радиомолчания. Когда им приказывали 
поменять позицию, они должны были делать это как можно незаметнее.

Почти все их боевые позиции находились к северу или к югу от Ирландии, где 
проходили все конвои на запад; они двигались прямо через Атлантику в Галифакс 
либо мимо Исландии, Гренландии и Ньюфаундленда, а суда в район Бермудских 
островов из Ирландского пролива шли через Азорские острова. И не имело значения,
 что грузы на запад были менее ценны, чем те, что шли на восток, потому что 
задача у подводных лодок оставалась прежней – топить как можно больше судов.

Пока в море люди ели и спали под неумолчное жужжание электромоторов, в Париже 
офицеры штаба сортировали и анализировали донесения секретных агентов, 
дешифрованные шифрограммы противника и другие разведывательные материалы, 
приходившие к ним, и все это ради того, чтобы собрать необходимые данные об 
отправлении вражеских конвоев. Их задачи несколько облегчались тактикой 
противника. Противник больше не разбрасывал маршруты конвоев по всем меридианам 
и параллелям Атлантики, как он делал это в 1941 году, а прокладывал их теперь в 
узких границах, порой по кратчайшему пути. Дениц понимал, что соревнуется со 
временем и ему необходимо поддерживать достигнутое ранее преимущество. Время – 
это все. Таков был его девиз, и он работал, не зная отдыха и покоя. 
Расслаблялся он от случая к случаю посещением собора Парижской Богоматери: 
музыка Баха, чисто и мощно воспроизводимая органом, успокаивала его.

А успехи продолжались. 16 октября было потоплено одиннадцать судов из конвоя в 
сорок[89 - 13 и 14 октября из 47 судов конвоя «SC-104» было потоплено восемь, 
18 и 19 октября – два из 40 судов конвоя «ON-137».] единиц ценой гибели одной и 
серьезных повреждений другой лодки. Между 24 октября и 6 ноября конвой «SC-107» 
подвергся атакам группы подводных лодок под кодовым названием «Фиалка».[90 - 
Британские архивы говорят о том, что конвой «SC-107», состоявший из 39 судов, 
потерял со 2 по 4 ноября 1942 года 15 единиц.] После войны противник признал, 
что в октябре 1942 года он потерял 93 судна водоизмещением более чем в 600 000 
тонн, включая пять крупных и быстроходных лайнеров, которые ходили 
самостоятельно, поскольку считалось, что их скорость является достаточной 
гарантией их безопасности. Потери среди лодок были сравнительно невелики, и 
неудачи в это время являлись скорее следствием усталости команд от большого 
числа атак, чем контрмер противника.