быстрее. Он, как американцы, знал цену времени.

Американцы… Это была растущая угроза с Запада.




ЧАСТЬ II

ЗОЛОТОЙ ВЕК

1941 – 1943





ГЛАВА 1

ОПАСНЫЕ ВСТРЕЧИ

(сентябрь – декабрь 1941 г.)


После перерыва на лето 1941 года некоторые из больших подводных лодок снова 
направились в Южную Атлантику. Среди них была «U-107» с командиром Хесслером, 
который к этому времени владел рекордом – 90 000 тонн за один выход. В сентябре 
он наткнулся на конвой из Сьерра-Леоне. Началось долгое преследование. 
Некоторые из коллег Хесслера находились в 1 200 милях от него, но сумели 
подойти к конвою, и вместе они потопили девять судов и повредили два. Затем в 
течение нескольких недель подряд в этих экваториальных водах ничего не 
произошло, и лодки перебросили на поиски конвоев к северу, к Азорским островам. 
На юге остались только Мертен на «U-68», Кляйншмидт на «U-111» и Мюллер на 
«U-67».

Этим трем лодкам было приказано встретиться, чтобы «U-111», которая 
возвращалась на базу, передала свои оставшиеся торпеды на «U-68» и заправилась 
топливом от «U-67». Для секретного рандеву[64 - Этим французским словом 
называют обусловленную встречу кораблей в море, а также часто и место встречи.] 
избрали залив Тарафал уединенного острова Санту-Антан из группы островов 
Зеленного Мыса.

Первой к рандеву подошла «U-68». Она медленно подползала к незнакомому берегу, 
когда с лодки увидели, как вдруг из-за деревьев появилась толпа солдат в форме 
цвета хаки. Они составили свое оружие и начали разбивать бивуак.

– Странно это, – сказал Мертен, – но им не должно быть дела до нас: Португалия 
ведь нейтральна.

Когда люди на берегу заметили подводную лодку, они пришли в возбуждение, но 
признаков враждебности не выказывали. Вскоре появилась еще одна лодка – «U-111».
 По приглашению Мертена Кляйншмидт перешел на борт «U-68», чтобы пообедать, а 
тем временем шла перегрузка торпед. Кляйншмидт чувствовал себя не в своей 
тарелке и не скрывал своего желания убраться из этих мест как можно скорее. 
Мертен подшучивал над Кляйншмидтом, но тем не менее дал своему боцману строго 
указание запретить кому бы то ни было переход с лодки на лодку. Среди обеда 
командиры услышали странные голоса и поспешили на мостик и увидели, что боцман 
пристально смотрит на гребную шлюпку, которую неловкие гребцы ведут обратно к 
берегу.

– Они хотели передать письмо, господин командир, – доложил боцман.

– Письмо?

– Да, господин командир, письмо. Там был какой-то парень, похожий на швейцара 
хорошего ресторана – в золоте, серебре, с кисточкой на головном уборе, – он 
что-то болтал, как обезьяна, хотел передать мне толстый желтый пакет, 
запечатанный, но я ему говорю «никс, никс», а когда он хотел перейти к нам на 
борт, я показал ему свою пушку, и он сразу смотался.

– М-м, жалко. Это письмо пригодилось бы мне для коллекции. Однако приказ есть 
приказ: никого не пускать на борт.

– Есть не пускать.

Кляйншмидт стал подгонять своих, и к вечеру торпеды перегрузили. Ему не 
хотелось оставаться здесь ни на мгновение дольше необходимого, потому что на 
следующий день ему предстояло рандеву с «U-67» на этом же месте и ему не 
хотелось засвечивать его. Но о его присутствии, конечно, сообщили, и он понимал,
 что, когда он снова выйдет в море, об этом донесут через несколько минут.