детали, но он различил мачту эсминца сопровождения. Картина стала ясна: самолет,
 вертевшийся над лайнером, принадлежал авианосцу. Командир хорошо понимал, что 
авианосец не может находиться в море без воздушного сопровождения, и стал 
внимательно разглядывать небо, но ни одного самолета в поле зрения не оказалось.


– Оба малый вперед, – тихо сказал командир. – Держать на этой глубине. На 
подходе большие корабли. Честное слово, перед нами авианосец. Надо быть 
готовыми к бомбам и глубинным бомбам.

На малом ходу и ведя постоянное наблюдение, Шухарт подошел ближе к добыче. 
По-прежнему не было видно ни дальнего надводного, ни воздушного охранения. Он 
разглядел ближнее охранение – один эсминец впереди, один сзади и по одному по 
бокам. Авианосец шел курсом на запад. Внезапно появились два самолета, делавшие 
круги над авианосцем. Расстояние было все еще слишком большим, и лодке пришлось 
идти пока параллельным курсом с авианосцем, который иногда делал зигзаги в 
сторону от лодки. Затем, когда авианосец сделал поворот почти на 70 градусов, 
командир поймал момент и выстрелил, рассчитывая в основном на интуицию, потому 
что, как он потом записал в вахтенном журнале, «огромный размер цели делает 
бессмысленными нормальные расчеты, и к тому же я смотрел прямо на солнце».

Пот градом катил с лица Шухарта, пока он в ожидании стоял в центральном посту, 
надев фуражку козырьком назад. Через перископ он видел эсминец бокового 
охранения, спокойно разрезающий волны со скоростью узлов пятнадцать и на 
расстоянии метров 500 от него. Торпеды на курсе – время было спасаться, уйдя на 
глубину. Он не успел начать уход на глубину, как раздались два мощных взрыва, 
отдавшихся на лодке, потом услышали сильную детонацию, потом послабее. Попал!

«Взрывы были такими мощными, – писал позже Шухарт, – что я подумал, повредилась 
и лодка. Раздались ликующие возгласы команды, хотя всем нам предстояло 
подождать, что же будет теперь с нами. Тем временем мы ушли на 55 метров и, 
увидев, что с нами ничего не происходит, стали осторожно погружаться еще 
глубже».

Впервые их лодка забралась на такую глубину. После того как едва не погибла 
«U-12, в мирное время строгим указанием адмиралтейства не разрешалось 
погружаться глубже 45 метров. Тогда еще не знали, выдержит ли прочный корпус 
давление на глубине 75 метров.

Напряженно приглядываясь к приборам, показывавшим давление, они безо всяких 
гидрофонов прекрасно слышали быстро приближающиеся звуки винтов, и вот они уже 
над головой. Потом звуки винтов стали утихать и в тишине раздалось четыре 
взрыва. Лодку пошатнуло, словно ее ударили тяжелым кулаком. Шухарт увидел, как 
боевая рубка вздрагивала, но он спокойно и внешне безразлично продолжал 
отдавать приказы. Его уравновешенность передалась команде. Эсминцы вернулись и 
сбросили серию бомб над головой.

«Третья серия, – было записано в вахтенном журнале, – была сброшена на 
некотором расстоянии от нас… Атаки продолжались до 11 часов ночи, иногда взрывы 
гремели рядом, иногда вдалеке… В 23.40 звуки винтов стихли. Определить 
местоположение было невозможно. Я всплыл».

На другой день Би-Би-Си объявило, что адмиралтейство с сожалением сообщает о 
потере авианосца «Керейджес» («Отважный»).[22 - Авианосец был потоплен 
подводной лодкой «U-29» 17 сентября 1939 года на западном подходе к Ла-Маншу. 
Погиб командир и 518 членов команды. В него попали две из трех торпед, 
выпущенных Шухартом. В функции этого авианосца входила охрана судоходства в 
этом районе, он должен был компенсировать нехватку кораблей эскорта и самолетов 
береговой авиации. Тремя днями ранее «Арк Ройал» едва избежал атаки со стороны 
подлодки «U-36» в этих же водах.] Новость распространилась по Германии со 
скоростью степного пожара. «Кажется, у нас опять появились подводные лодки», – 
говорили люди, и внезапно долго дремавшая вера в это оружие пробудилась. Атака 
Шухарта задела струны в памяти немцев.

В один из последних дней сентября коммодор Дениц стоял у шлюзовых ворот 
Вильгельмсхафена, наблюдая за возвращением из похода подводной лодки «U-30», 
командиром которой был лейтенант Лемп. Над портом кружили и галдели чайки, 
оркестр заиграл музыку, когда лодка стала медленно приближаться к пирсу.

Наконец командир лодки встал перед Деницем.

– Разрешите доложить, «U-30» из патрулирования вернулась.

Коммодор протянул руку и спросил:

– Ну, Лемп, как дела?

Но, еще не оторвав руку от козырька, молодой командир произнес упавшим голосом:

– Я должен доложить еще кое-что. Я потопил «Атению».