– Да.

– Вы удовлетворены?

Когда я ответил отрицательно и принялся излагать свои соображения на этот счет, 
фон Хаммерштайн прервал меня:

– Вы солдат и должны повиноваться приказам.

Протестовать против общепринятых правил военной дисциплины было бесполезно. 1 
октября 1933 года я был уволен из сухопутных войск и, надев штатский костюм, 
занял пост главы департамента в комиссариате воздушного флота, который являлся 
предшественником министерства воздушного флота.

Работая в этой должности, я был свидетелем восстановления военного паритета 
Германии с ее потенциальными противниками 16 марта 1935 года и занятия ее 
войсками демилитаризованной зоны 7 марта 1936 года. Первого из этих событий мы, 
германские военные, желали всей душой и дожидались с огромным нетерпением. С 
нашей точки зрения, оно исправило несправедливость, состоявшую в одностороннем 
применении положений Версальского договора. Хотя я занимал пост главы 
департамента министерства воздушного флота, о вступлении наших войск в 
нейтральную зону я узнал утром того дня, когда это произошло, от Вевера, 
начальника главного штаба люфтваффе. С чисто военной точки зрения то, о чем мне 
сообщили, можно было квалифицировать не иначе как нечто совершенно невозможное.
 Появление в нейтральной зоне нескольких батальонов и несколько одиночных 
полетов над ней разведывательных самолетов и истребителей – практически все это 
было не более чем своеобразным жестом, демонстрацией. Можно было лишь 
догадываться о том, что политики были уверены в успехе операции, и надеяться, 
что наши противники, которые никак не отреагировали на наши действия, воспримут 
происшедшее как свершившийся факт (fait accompli).

11 марта 1938 года я был искренне удивлен, когда части германской армии и ВВС 
вступили в Австрию. По своей тогдашней работе я никак не был связан с Австрией 
(в то время я руководил командованием 3-го воздушного района, штаб которого 
располагался в Дрездене) и потому не знал заранее об этой операции. Вполне 
естественно, что и я, и мои товарищи, будучи немцами, приветствовали 
возвращение Австрии в германский рейх. Фон Бок, в то время командующий группой 
армий со штабом в Дрездене, принимал участие в операции по присоединению 
Австрии в качестве главнокомандующего. Он рассказал нам, что германские войска 
были тепло встречены австрийцами. Позднее, когда я находился в служебной 
командировке в Австрии и инспектировал расположенные там военные базы, а также 
в 1947 году, во время моего пребывания в лагере для интернированных в Каринтии, 
я пришел к заключению, что радость мирного населения во время нашего вступления 
в Австрию не была ни притворной, ни кратковременной. Остается лишь пожалеть о 
грубых ошибках, допущенных во время оккупации политиками и полицией, – тем 
более, что со временем стало ясно, что их можно было избежать.

Как я уже отмечал, обучение офицерского корпуса рейхсвера было специально 
построено таким образом, чтобы на него не влияла какая-либо идеология. Эта цель 
была полностью достигнута, поскольку, если не брать высокие сферы, ремесло 
военного и политика редко пересекаются друг с другом, и единичные исключения 
лишь подтверждают это правило. Веймарская республика, при том что ее механизм 
не всегда функционировал хорошо, еще больше облегчила это разделение. Мы, 
старшие офицеры, во времена зарождения национал-социализма также старались 
держаться подальше от политики, и это можно было рассматривать только как 
позитивный момент. Для нас существовала лишь одна святыня – военная присяга, а 
она не предполагала оказания какого-либо предпочтения левым или правым. 
Критикам трудно было бы найти хотя бы один пример отступления от этого принципа 
как во времена правления кайзера, так и в годы Веймарской республики. Любая 
попытка покинуть пространство, свободное от политических симпатий или антипатий,
 подвергалась резкому осуждению.

Так нас готовили, независимо от возраста, молодых и пожилых, до того, как мы 
были переведены в люфтваффе, о котором вскоре стали говорить как о 
национал-социалистической части вермахта.

Личный состав люфтваффе, как и все остальные военнослужащие вермахта, приносили 
присягу на верность фюреру. Они относились к ней более чем серьезно – а иначе 
какой смысл в присяге? – и свято хранили ей верность. Герман Геринг, 
главнокомандующий люфтваффе и впоследствии рейхсмаршал, в прошлом был офицером 
-летчиком. Он был членом национал-социалистической партии, человеком с 
грандиозными идеями. Хотя его считали весьма требовательным руководителем, он 
тем не менее предоставил генералам министерства воздушного флота максимально 
возможную свободу действий и прикрывал нас от вмешательства политиков. За всю 
мою долгую военную карьеру я никогда не чувствовал себя столь свободным от 
постороннего влияния, как в то время, когда я занимал руководящий 
административный пост в министерстве воздушного флота, пост начальника главного 
штаба ВВС и командующего этим видом вооруженных сил в период его становления, 
начавшийся в 1933 году.