нее полномасштабную экономическую войну. Кроме того, мы приступили к практике 
«репрессивных рейдов».

По изменившемуся характеру наших действий те, кто разбирался в таких вещах, 
поняли, что операции «Морской лев» вынесен приговор, а это означало, что нами 
упущен уникальный шанс. Отсрочка вторжения, намеченного на середину сентября, 
на неопределенное время, как выяснилось впоследствии, до весны 1941 года, не 
могла его вернуть.

Когда Гитлер отдал приказ о нанесении карающего удара по Лондону, это было 
очевидным нарушением новой директивы, поскольку цели, намечаемые для 
бомбардировок, теперь подпадали под категорию «Экономическая война».

Наша воздушная стратегия, численный состав и боевая мощь сил, непосредственно 
участвующих в нанесении авиаударов, а также характер целей претерпели изменения 
в соответствии с погодной обстановкой, состоянием обороны противника и степенью 
нашей оснащенности и боевого мастерства. Командование люфтваффе неоднократно 
упрекали – и, надо сказать, для этого имелись определенные основания – в том, 
что действия ВВС были недостаточно массированными, а их результаты в связи с 
этим – недостаточно впечатляющими. Лично меня, поскольку я имел едва ли не 
фанатичную склонность к «концентрации усилий», очень больно задевали подобные 
обвинения. Изменения в выборе целей, из-за которых на нас обрушилось столько 
критики, были с нашей стороны вынужденной мерой. Помимо тех отдельных случаев, 
когда нам приходилось повиноваться непродуманным, но, к сожалению, не 
подлежащим обсуждению или корректировке приказам сверху, эти изменения были 
обусловлены обстоятельствами, которые возникли осенью 1940-го и весной 1941 
года. Разумеется, на первый взгляд наиболее разумным подходом было выбирать 
цели в зависимости от степени их важности, затем сравнивать их с землей путем 
непрерывной бомбардировки, а потом при появлении первых признаков 
восстановительных работ наносить беспокоящие удары, создавая помехи рабочим и 
уничтожая результаты их труда. Однако при том, что именно из этих приоритетов 
следовало исходить при составлении планов экономической войны, у нас 
наблюдалась нехватка сил и средств для реализации этих планов. Нам были нужны 
четырехмоторные бомбардировщики с большим радиусом действия, высоким «потолком»,
 скоростные, способные нести значительную бомбовую нагрузку и оснащенные мощным 
вооружением. К тому же у нас не было истребителей дальнего радиуса действия, 
которые могли бы сопровождать такие бомбардировщики в глубь воздушного 
пространства противника. Наконец, мы зависели от погоды, весьма нестабильной в 
те месяцы, о которых идет речь. Низкая облачность, туман и дождь зачастую не 
давали нам возможности нанести по удачно атакованной цели повторный, 
массированный удар. В этих условиях наилучшие результаты, причем без ощутимых 
потерь, давали внезапные налеты (иногда нам удавалось атаковать одни и те же 
цели два раза подряд). Однако вскоре наши потери возросли до неприемлемых 
масштабов – это было связано с ускорением реагирования британской обороны на 
наши действия с помощью истребителей и средств ПВО, а также с более быстрым 
сосредоточением истребителей противника в зоне над целью и на маршрутах подхода.
 Столкнувшись с перспективой того, что благодаря сверхъестественной способности 
угадывать наши намерения противник полностью обескровит люфтваффе, мы были 
вынуждены внести коррективы в порядок выбора целей, а также изменить время и 
способы нанесения ударов.

Первый крупный налет на военные объекты Лондона был проведен в присутствии 
Геринга. Ему предшествовали подготовительные рейды, осуществленные небольшими 
силами, а также ночные авиаудары, так что налет оказался исключительно успешным.
 Вид проплывающих в небе эскадрилий бомбардировщиков и результаты налета, 
которые можно было разглядеть из боевого штаба, произвели на Геринга такое 
впечатление, что он, не выдержав, разразился совершенно ненужным, напыщенным 
выступлением по радио, обращенным к немецкому народу. Эта демонстративная акция 
показалась мне отвратительной и как солдату, и просто как человеку.

Чтобы достичь поставленной цели, при всем нашем старании и боевом мастерстве 
нам была нужна удача. Наша радость по поводу первого успешного налета на Лондон 
была преждевременной. На следующий же день погода испортилась. Это хотя и не 
парализовало наши действия полностью, но тем не менее серьезно осложнило их и 
повлияло на их результаты. Основными целями первых и последующих авиаударов по 
Лондону, который мы в течение сентября с разной интенсивностью бомбили почти 
ежедневно, как в дневное, так и в ночное время, являлись производящие 
вооружение и военную технику заводы этого стратегического, транспортного и 
торгового центра Англии. Второй, альтернативной группой целей, по которой с 
переменным успехом наносились бомбовые удары, являлись портовые сооружения и 
многочисленные предприятия по выпуску боеприпасов – они в основном находились в 
Саутгемптоне, Портсмуте, Ливерпуле, Бирмингеме, Дерби, Четэме и т. д.

Сокращение числа воздушных налетов на южные районы Англии было продиктовано 
сравнительно небольшим радиусом действия «Ме-109», которые нельзя было 
применять, не обеспечив им сопровождение и защиту. Попытки эскортировать их с 
помощью двухмоторных истребителей преследования «Ме-110» оказались неудачными; 
последние оказались слишком тихоходными машинами и, как это ни удивительно, 
сами нуждались в прикрытии. В описываемый период и даже впоследствии воздушное 
сопровождение истребителей было связано с особыми трудностями. Из-за облачности