наступательная операция, если бы она была тщательно подготовлена и предпринята 
хотя бы до середины августа, принесла бы нам успех. Если бы она была начата 
позже, ее успех более, чем когда бы то ни было, зависел бы от действий 
люфтваффе и десантов.

Разумеется, главную опасность для нас представляли британские военно-морские 
силы. Этой угрозе можно было противостоять только за счет концентрации всех 
военно-морских и военно-воздушных сил Германии. Разумеется, в этой ситуации 
колебания ВМС в отношении к идее вторжения могли только помешать. Тем не менее, 
при серьезном планировании и тщательном выполнении замыслов эти трудности можно 
было преодолеть. Средства, имевшиеся в нашем распоряжении, – плотные минные 
поля, устанавливаемые с кораблей и самолетов у входов в гавани, большое 
количество подводных лодок, эсминцы, торпедные катера и самоходные паромы 
Зибеля, а также береговая артиллерия и устройства для постановки дымовой завесы 
– могли парализовать даже превосходящие силы противника. Разумеется, это очень 
грубая оценка, но можно тем не менее сказать, что при осуществлении операции 60 
процентов нагрузки легли бы на военно-морские силы и береговую артиллерию, а 40 
– на люфтваффе.

Имея в активе опыт наблюдения за действиями британских ВВС в течение нескольких 
месяцев, я могу суммировать свои впечатления о том, какие положительные для нас 
факторы имелись в обстановке, складывавшейся в сентябре:

1. Мы безоговорочно контролировали небо над Голландией, Бельгией и Северной 
Францией.

2. Предпринимавшиеся англичанами дневные бомбардировки приводили к столь 
серьезным потерям с их стороны, что они вынуждены прекратить эти вылазки.

3. Результаты их ночных авиаударов, которые вначале наносились по целям, 
расположенным вблизи побережья, где у нас не было сконцентрировано больших сил, 
а позднее по аэродромам, были незначительными.

4. Английские бомбардировки возможных портов погрузки на побережье пролива 
оказались неэффективными, даже если судить по докладам наших военно-морских сил,
 – и это несмотря на то, что мы еще не создали систему противовоздушной обороны,
 предусмотренную планом подготовки операции «Морской лев».

5. Хотя ночные бомбардировки немецких городов становились все более частыми, 
это не приводило к серьезному ущербу – ни к материальному, ни к 
психологическому.

В случае вторжения британские Королевские ВВС при тех силах и средствах, 
которыми они располагали в то время, вряд ли смогли бы решить все те 
многочисленные и разнообразные задачи, которые встали бы перед ними: воздушная 
разведка, контрудары по нашим войскам, высадившимся на британской территории, 
включая парашютистов-десантников, создание помех тыловому обеспечению 
группировки вторжения, удары по морским конвоям, идущим из французских портов, 
поддержка истребительной авиацией действий эсминцев. Не надо обладать богатым 
воображением, чтобы понять, что все эти действия, включая бомбардировку 
немецких аэродромов, портов на побережье пролива и самого пролива, кишащего 
кораблями и судами, а также высадившейся на берег группировки, да еще и защиту 
собственных наземных и морских транспортных коммуникаций, были бы английским 
ВВС явно не по силам. Тем более, что все эти задачи им предстояло бы решать в 
условиях активных действий наших истребителей, истребителей преследования и 
зенитной артиллерии. Что касается бомбардировщиков, то я не могу себе 
представить, чтобы английские части непосредственной боевой поддержки при их 
сравнительно небольшой численности и боевой мощи могли нанести нам большой урон,
 тем более при той практически непроходимой противовоздушной обороне, которую 
могли бы организовать вокруг портов люфтваффе и наши военно-морские силы. С 
тяжелыми бомбардировщиками, с помощью которых даже в тот период англичане 
наносили удары по целям, расположенным в сердце Германии, дело обстояло иначе. 
Однако мощь нашей зенитной артиллерии и ночных истребителей была столь велика, 
что они смогли бы удержать действия британских тяжелых бомбардировщиков в зоне 
вторжения в приемлемых рамках{7}.

Подводя итог, скажу, что попытка вторжения, возможно, была бы связана с 
трудностями, даже очень большими трудностями, но не была бы безнадежной. Любая 
боевая операция связана с риском, и для ее успеха, кроме планирования, 
необходимы непреклонное выполнение поставленных задач и определенный оптимизм. 
Черчилль как обороняющаяся сторона выполнил эти условия в максимальной степени. 
Чувствую, что то же самое я могу сказать и о немецких командирах.


*** 

Вторая фаза воздушной битвы за Англию проходила в условиях, когда идея операции 
вторжения была отброшена. Теперь перед нами в основном ставились задачи по 
созданию помех работе военной промышленности противника и его снабжению. Это 
делалось с целью замедлить производство Британией вооружений и начать против