любой командир должен был отдавать себе отчет в том, что с учетом нашей 
оснащенности в то время наступательная операция ВВС, продолжающаяся пять недель 
(с 8 августа по 15 сентября 1940 года), даже при самых благоприятных 
обстоятельствах была бы связана со слишком большими затратами ресурсов. Эти 
затраты являлись бы тем более недопустимыми в условиях отсутствия гарантий 
скорого пополнения материальной части и личного состава, а также без 
уверенности в том, что нам удастся сохранять высокий уровень боеспособности 
частей в течение нескольких месяцев.

Для проведения операции вторжения необходимо было ошеломить оборону противника 
сокрушительными ударами, а затем внезапно атаковать еще свежими силами 
люфтваффе. Должен, однако, заметить, что нам было запрещено наносить удары по 
базам военно-воздушных сил в районе Лондона. Это было ошибкой, которая с самого 
начала делала весьма проблематичным успех нашей борьбы за достижение господства 
в воздухе. Кроме того, я не уверен, что в тот момент необходимо было придавать 
столь большое значение подавлению ближайших к континенту английских портов. Тем 
не менее, хотя я и был недоволен содержанием оперативных приказов, связанных с 
началом битвы за Британию, многочисленные беседы с рейхсмаршалом в некоторой 
степени восстановили мою веру в успех операции «Морской лев». Я не мог себе 
представить, что имеющие с военной точки зрения огромную ценность части и 
соединения ВВС можно было использовать для поражения далеко не самых важных 
целей, всего лишь для того, чтобы потянуть время. Все происходившее в период 
подготовки операции «Морской лев» можно понять лишь исходя из того, что высшее 
командование без конца «флиртовало» с идеей вторжения, пытаясь заглушить 
угрызения совести, связанные с его неспособностью принять твердое решение по 
целому ряду политических причин и из-за опасений военного характера. В данном 
случае я вынужден согласиться с мнением британского военного историка Фуллера, 
который писал, что операция «Морской лев» часто обдумывалась, но никогда не 
планировалась.

Бестолковость в планировании операции «Морской лев» мешала и успешному ведению 
нашей воздушной битвы за Англию. Любому здравомыслящему человеку, в том числе 
Гитлеру, было ясно, что Англию нельзя поставить на колени одними лишь силами 
люфтваффе. Следовательно, бесполезно было рассуждать о том, что, мол, 
германские ВВС не могут достичь недостижимой цели. Для нас, командиров 
люфтваффе, очевидным было также и то, что, хотя мы и могли добиться временного 
преимущества над британскими ВВС, постоянное господство в воздухе нельзя было 
обеспечить без оккупации островов – по той простой причине, что значительное 
число баз английских военно-воздушных сил, а также самолетостроительных заводов 
и предприятий, выпускавших авиационные двигатели, находилось за пределами 
радиуса действия наших бомбардировщиков. По той же причине мы могли атаковать 
лишь немногие из английских портов. Ограниченность радиуса действия наших 
истребителей еще больше усугубляла наши трудности. В связи с этим нас не 
слишком радовали разговоры об отмене операции «Морской лев» или ее переносе на 
более поздний срок – а слухи об этом пошли уже в начале сентября. Наше 
негативное отношение к ним легко понять, представив себе, что в случае, если бы 
эти слухи подтвердились, все бремя битвы за Англию легло бы на плечи люфтваффе, 
да к тому же еще и вести ее пришлось бы в особо сложных условиях.

Несомненно, удары по важным экономическим объектам противника на Британских 
островах или вне их являлись существенной частью стратегической войны в воздухе 
и могли бы дать удовлетворительный результат при условии тщательно выверенного 
выбора целей. Однако замена этой тактикой отмененной операции гораздо большего 
масштаба, да еще без проведения соответствующей специальной подготовки, была 
неудачным решением, имевшим много недостатков.

2-е и 3-е воздушное командование стали получать задания, которые они уже не 
могли эффективно выполнять – у них не хватало самолетов вообще и в частности 
машин достаточно большого радиуса действия. Точно так же, как в 1939 году мы 
вступили в войну против Польши, не будучи к ней готовыми, так и теперь мы не 
имели соответствующего оснащения для ведения широкомасштабной экономической 
войны.

Безусловно, мы усложнили англичанам жизнь на их территории, но были не в 
состоянии перерезать жизненно важные артерии Великобритании.

В английской литературе преувеличена численность германской группировки, 
созданной к дате, которая первоначально была намечена как дата начала операции 
«Морской лев», то есть к 15 сентября 1940 года. Черчилль, например, говорит о 
1700 самолетах. Как свидетельствуют статистические данные о ежегодном выпуске 
продукции авиастроительных заводов, эта цифра неверна. Выпущенные в 1939 году 
1450 истребителей можно сразу вычеркнуть, поскольку к августу 1940 года они 
превратились в металлолом.

Точно так же из 1700 истребителей, произведенных в 1940 году, около 600 следует 
списать как потери в ходе операций в Голландии, Бельгии и Франции; еще 
приблизительно 400 истребителей нужно вычесть, поскольку их поставка не могла 
быть осуществлена к августу. Даже если оперировать максимально возможными 
цифрами, мы располагали 1700 минус 1000, то есть 700 истребителями. Если мы 
присоединим к ним наши «Ме-110», начавшие поступать с сентября – а этих машин