свой штаб 
хотя бы на центральном участке фронта своей группы армий. Тогда гибельная идея 
«Рурской крепости» наверняка вообще не возникла бы. Зная Моделя, я уверен, что 
он стянул бы дивизии из Рурской области в кулак и, используя их, создал бы 
прочный фронт несколько дальше. в тылу. В любом случае, окажись командование 
группы армий в центре, оно не зависло бы в воздухе. Мне постоянно приходилось 
вмешиваться и вносить коррективы, пока, подключив 28 марта на севере 7-ю армию 
и задействовав 2 апреля 11-ю армию, нам не удалось хотя бы частично 
восстановить условия для организованных оперативных действий. Однако при этом 
наши резервы оказались полностью истощенными.

Исходя из удивительно быстрого продвижения американских войск с плацдарма в 
районе Ремагена и из направления этого продвижения (с юго-востока на север), я 
пришел к выводу, что противник вряд ли будет переправляться через Рейн между 
Кобленцем и Бинге-ном – тем более что местность в указанном районе этому отнюдь 
не благоприятствовала. К тому же по сравнению с другими опасными участками наша 
оборона в этом секторе была весьма прочна. Ощущая нужду в сильных резервах, 
которые можно было бы бросить в бой в решающий момент, 19 марта я отдал приказ 
6-й горнострелковой дивизии выдвинуться в район предполагаемых боевых действий, 
указав ей в качестве промежуточного сборного пункта Висбаден. Я намеревался 
отправить ее в 7-ю армию. Вскоре после этого противник переправился через Рейн 
между Кобленцем и Санкт-Гоарсхаузеном и создал на берегу несколько небольших 
плацдармов.

26 марта положение на обоих берегах Рейна после нескольких кризисных дней 
складывалось следующим образом (я начинаю слева).

Американские передовые танковые части подходили к Майну в районе Франкфурта, 
Ханау и Ашаффенбурга.

Сильная танковая группировка противника двигалась к Лимбургу с севера.

89-й армейский корпус с большим трудом предотвратил прорыв противника между 
Бергнассау и Наштат-теном.

6-я горнострелковая дивизия подходила к Лимбургу, чтобы прикрыть сектор Лана.

Часть, состоящая из курсантов военного училища, выйдя из Ветцлара, шла в 
Идштейн, чтобы оборонять шоссе и дороги, ведущие во Франкфурт. 11-я танковая 
дивизия получила приказ передислоцироваться в район Франкфурта, двигаясь между 
Ланом и Майном.

Командование 12-го армейского корпуса тянуло новую коммутируемую линию связи 
между Бодхаймом и Зигенбергом.

Все, что можно было сделать при явном недостатке сил и средств для того, чтобы 
отвести главную угрозу, существовавшую в зоне действий группы армий В, было 
сделано. Было ли этого достаточно? Уже тогда передо мной встал очень непростой 
вопрос: оставаться на позициях или выйти из соприкосновения с противником? 
Снизу постоянно шли просьбы о предоставлении отдельным частям и соединениям 
свободы действий (тщательно все обдумав, я счел это невозможным), сверху 
раздавались однообразные приказы держаться как можно дольше. Мое собственное 
мнение состояло в том, что если у нас и была хоть какая-то возможность 
держаться, то это можно было попытаться сделать, заняв позиции за такими 
серьезными водными преградами, как реки Майн и Лан, – только там можно было 
держать оборону с хоть какими-то шансами на успех. Там в нашем распоряжении 
было бы большое количество зенитной артиллерии самых разных калибров, которая 
стала стержнем нашей обороны. Если бы я принял решение об отступлении, мы 
просто потеряли бы эту зенитную артиллерию, не обладавшую достаточной 
мобильностью, и нам пришлось бы вести бой на открытой местности или у подножия 
гор, например горной цепи Таунус. А для этого, как я знал по опыту, нужны были 
значительные силы и средства. В ситуации, которая существовала на тот момент, 
наши измотанные части, передвигавшиеся в пешем порядке, были бы перехвачены 
моторизованными войсками противника, окружены-и разгромлены.


Дальнейшие события напоминали прорыв дамбы.

27 марта противник пробился за Лан в районе Дица, и 6-я горнострелковая дивизия 
была оттеснена обратно к горному хребту Таунус. 85-й армейский корпус был выбит 
из Ханау из-за того, что мост либо не был должным образом взорван, либо не 
охранялся. По той же причине противнику удалось прорвать нашу оборону на Майне 
южнее Ашаффенбурга.

28 марта оборона Идштейна и слабые боевые порядки 89-го армейского корпуса были 
смяты, и противник взял Франкфурт. Американская танковая группировка 
предприняла рейд в направлении Хаммельбурга.

Таким образом, наша оборона в нижнем течении Майна оказалась разрушенной. В 
результате быстрого и весьма напористого наступления, осуществлявшегося при 
очень слабом сопротивлении со стороны наших войск, противник, отчасти благодаря 
сопутствовавшей ему удаче, получил опору для дальнейших крупномасштабных 
операций.

Я довольно подробно описал предшествовавшие этому бои, чтобы показать степень 
моего участия в происходивших событиях. Именно по причине того, что это участие 
было весьма активным – а отчасти и в целях поддержания боевого духа наших войск 
– я так долго (до позднего вечера 27 марта) оставался в. моем боевом штабе в 
районе Зигенберга – Адлерхорста. 28 марта я прибыл на мой новый командный пункт 
– он располагался в поезде,