ветер. Наш водитель, засунув голову под крышку капота, кажется, изучает свой 
мотор, как воскресный ребус. 

Наконец мотор затрещал. И вот мы, проголодавшиеся, стуча зубами, шмыгая носами, 
дурачась, трясемся в автомашине по дороге к гостинице "Интурист". В первый же 
вечер мы решили познакомиться с русским кафе. Марши, Соваж и я идем наудачу, 
навстречу мелкому колючему снегу. Неожиданно вдали свет и шум. 

Я говорю: 

- Мне кажется, это должно быть кафе. Ускоряем шаг. Подходим. Толкаем дверь. 
Сидящие за столиками не были бы более ошеломлены, если бы увидели входящих 
марсиан. Мы поворачиваем назад и бродим по улицам. 

Из громадных рупоров доносятся ставшие впоследствии такими знакомыми слова: 
"Говорит Москва". О! Это радио на улицах, это "говорит Москва", металлический и 
чистый бой Кремлевских курантов! Кто из нас не вспоминает об этом? И кто из нас 
может сказать, что эти звуки до сих пор не стоят в наших ушах? 

Так маленькая группа французских летчиков провела свою первую ночь на советской 
земле, в устье величественной Волги, в центре города, называющегося Астраханью. 


На следующий день через пять часов полета мы уже в Москве. Огромный заснеженный 
город кажется нам прекрасным. Мы смотрим на новый для нас мир широко раскрытыми 
глазами. Самые разговорчивые словно онемели. Не хватает слов, чтобы выразить 
наши ощущения. Лишь учащенное биение пульса выдает силу наших чувств и нашего 
возбуждения. 

Краткие приветствия. Рукопожатия. Нам предоставлена гостиница "Савой" - одна из 
гостиниц для иностранцев. Можно доехать автомашиной или метро. Я предпочитаю 
метро. Ведь о нем столько говорили! Мне не терпится сравнить его с нашим, 
парижским. 

Зрелище совершенно необычайное! Какие станции! Белый, красный и розовый мрамор 
и порфир. Все кругом горит, сверкает, переливается, а спешащая толпа 
безразлична к этой красоте, которую она видит ежедневно. 

Так нас встречает Москва. 

Соваж, Марши и я получаем в "Савое" общий номер. Гостиница шикарная. В комнатах 
очень тепло. К нам снова возвращается уверенность в своих силах. Звонит 
телефон: 

- Давай, Марши, отвечай; - обращаюсь я к товарищу. 

- А что говорить? 

- Назови хотя бы номер комнаты... 

- Какой? 

- 17-й. 

- Но как это произнести по-русски? 

- Сем-над-цать... 

- Сем-над-цать, - говорит в трубку Марши. Из трубки доносится молодой, приятный 
женский голос, выговаривающий какие-то непонятные фразы, Марши начинает 
выписывать ногой круги. Он несколько раз повторяет; "Сем-над-цать", придавая 
своему голосу самые убедительные интонации. Через десять минут раздается стук в 
дверь. Мы спешим открыть. Входят две очаровательные русские девушки, 
улыбающиеся, жизнерадостные, ненапудренные и довольно скромно одетые, Мы не 
можем подыскать нужных слов, даже прибегая к помощи нашего "словаря". Все 
настолько неожиданно. Девушки заразительно смеются и с трудом дают нам понять, 
что они - наши гиды и что им поручено познакомить нас с Москвой. 

- Пойдемте в Парк культуры, - предлагают они тут же. 

Это, наверное, классический маршрут, напоминающий парижский треугольник: 
Эйфелева башня - Триумфальная арка - музей Гревэна. 

Парк культуры немного напоминает и Гайд-парк и Булонский лес. Он тянется вдоль 
берега Москвы-реки. Между деревьями выставлены военные трофеи: немецкие танки, 
пушки, самолеты, стрелковое вооружение, обмундирование. 

В Парке культуры я познакомился с одной продавщицей пива. На следующий день она 
пригласила меня к себе. Меня интересовала только кружка пива, которое нелегко 
было найти в 1943 году, во-первых, и порция водки во-вторых. Вот так я и