и "мессершмиттов", в багровом от пожаров небе под Смоленском он сбивает в 
неравном бою двух немцев, но погибает сам, врезавшись в землю на объятой 
пламенем машине. Случилось это 16 июля 1944 года в районе села Красниково, 
расположенного между двумя крупными русскими городами - Орлом и Брянском. К 
этому времени Литольф уже имел на своем боевом счету четырнадцать сбитых 
вражеских самолетов. Его жизнь может служить примером. 

Тюлян стоит, прислонясь к крылу своего "яка", погрузившись в горестное раздумье.
 Вот он сдергивает свой шлем, устало проводит рукой по лицу, по слипшимся от 
пота волосам и говорит Пуйяду: 

- Мы завтра отомстим за них. Ты, Пуйяд, примешь командование вторым Отрядом 
вместо Литольфа. 

Но майор Пуйяд так и не успел принять командование вторым отрядом. На другой 
день вечером он был назначен командиром эскадрильи вместо майора Тюляна, 
который в тот день не вернулся с боевого задания. Это случилось в 5 часов 30 
минут вечера в районе Знаменской. Здесь последний раз видели, как самолет 
Тюляна, точно гарпун, врезался в группу "фокке-вульфок". Их было более 
пятидесяти, а французов - десять. Никто никогда не сможет рассказать о 
разыгравшейся в воздухе драме. Тюлян унес с собой тайну своей смерти. 

На следующий день Пуйяд сообщил результаты последних боев. 

С 13 по 17 июля "Нормандия" совершила одиннадцать боевых вылетов, в которых 
было сбито семнадцать вражеских самолетов. Шесть наших летчиков не вернулись. 
За три месяца уже десять добровольцев эскадрильи "Нормандия" отдали свои жизни 
в борьбе за свободу. 

Глава II 

Генерал Захаров, командир 303-й истребительной дивизии, в которую входила 
эскадрилья "Нормандия", вызвал майора Пуйяда в свой штаб, или, как мы его 
называли, КП. Он крепко пожал Пуйяду руку и долго молча смотрел ему в глаза. 
Наконец генерал заговорил: 

- Майор Пуйяд, я прежде всего хочу вам сказать о том, что советское 
командование и вся наша дивизия, глубоко опечалены гибелью майора Тюляна. Он 
навечно останется для нас самым ярким образцом храбрости и героизма французских 
летчиков. С глубоким волнением мы узнали о гибели этого бесстрашного, 
образцового командира. Эта потеря еще больше скрепит дружбу между советскими и 
французскими летчиками. Вместе, плечом к плечу, пойдем мы к победе. Мы отомстим 
за погибших друзей. Вместе мы освободим наши земли от гитлеровских захватчиков. 


Неожиданно генерал Захаров умолк и смущенно отвел глаза в сторону. После 
небольшой паузы, стараясь придать своему голосу оттенок суровости и твердости, 
хотя это ему явно не удавалось, он продолжал: 

- Однако, майор Пуйяд, не следует никогда забывать о том, что путь, который нас 
ожидает, будет длинным и тяжелым. Поэтому я требую, чтобы без приказа или 
разрешения командования дивизии вы лично не вылетали на боевые задания. 

- Слушаюсь, мой генерал, - ответил Пуйяд, заметно раздосадованный и решивший 
про себя никогда не считаться с этим ограничением. 

Через три часа после разговора с генералом Пуйяд вылетает на барражирование во 
главе группы из шести "яков". Какая удача! Отряд захватывает врасплох двух 
"юнкерсов", имевших неосторожность и нахальство прогуливаться без сопровождения 
истребителей. Короткая, отрывистая команда по радио, и де Форж, Леон, Альбер и 
Риссо начинают классический захват в "клещи". Все совершается мгновенно. 
Несколько разворотов, и "яки" оказываются в хвосте "юнкерсов". Воспламеняется 
мотор первого бомбардировщика. Почти отвесно он пикирует к земле. Стрелок 
кормовой турели не отвечает. Он, видимо, убит первой же пулеметной очередью. 
Длинный шлейф густого черного дыма тянется за фюзеляжем. Создается впечатление, 
что самолет вот-вот врежется в виднеющуюся внизу маленькую березовую рощу. 
Ничего подобного! Величайшим усилием летчик выводит самолет из пикирования. 
Словно большая подбитая птица, он, судорожно покачиваясь, скользит параллельно 
земле, а затем взмывает в небо и скрывается в облаках. 

Через четверть часа после возвращения "яков" на аэродром пехота сообщила о 
падении подбитого вражеского бомбардировщика. С самым невозмутимым видом майор 
Пуйяд докладывает генералу Захарову: 

- Товарищ генерал, сегодня, 19 июля, мы преподносим вам нашу тридцатую победу. 
Генерал весело смеется: 

- Ох, эти французы! Дисциплинка у них, видно, не на высоте, но это не помешает 
им очень скоро иметь в своих рядах Героев Советского Союза.