Когда вернулся в свой штаб, расположенный чуть восточнее Бенгази, я узнал, что 
приготовления к наступлению на агейлский плацдарм идут полным ходом. Как я и 
ожидал, противник занервничал и стал отводить итальянские войска к Буэрату — на 
следующий укрепленный оборонительный рубеж. Поэтому я решил ускорить намеченное 
наступление на два дня. 

Все пошло замечательно. Противник стал отступать, едва мы начали лобовую атаку; 
однако новозеландцы к 15 декабря вышли ему в тыл, и вся танковая армия Роммеля 
оказалась между новозеландской дивизией и 7-й бронетанковой, мощно 
продвигавшейся вперед. Немцы разбились на маленькие группы и прорывались через 
бреши в растянутой позиции новозеландцев; 16 декабря весь день шел ожесточеный, 
беспорядочный бой, солдат с обеих сторон то брали в плен, то отбивали. В конце 
концов немецкая танковая армия прорвалась на запад, но понесла тяжелые потери 
от новозеландцев и атак с воздуха. Я приказал новозеландской дивизии 
остановиться для перегруппировки в Нофилии и преследовал армию Роммеля легкими 
войсками до хорошо укрепленных буэратских позиций. 

Сражение у Агейлы завершилось; мы надежно держали в руках этот плацдарм. 

В Джебеле возле Мекили у меня стоял 10-й корпус (Хоррокс) с большим количеством 
бронетехники. Авиация, размещенная на аэродромах Мартубы и тех, что находились 
южнее [159] Бенгази возле Агедабии, оказывала мощную поддержку нашим операциям. 


Наша цель была достигнута. 

Я перенес свой передовой штаб вперед, к Марбл-Арч, поближе к аэродромам Мердумы 
и штаб-квартире 30-го корпуса. Оттуда было удобно руководить рекогносцировкой 
буэратского рубежа и разрабатывать план наступления на Триполи. 
Рождество 1942 года в пустыне

Теперь мы глубоко продвинулись в Триполитанию и находились более чем в тысяче 
двухстах милях от Аламейна, откуда начали наступать. Роммель и его войска Оси 
потерпели сокрушительное поражение. Египет находился в безопасности до конца 
войны. 

Я решил, что 8-я армия нуждается в передышке, чтобы собраться с духом и 
подготовиться к последнему броску на Триполи. Офицеры и солдаты, вне всякого 
сомнения, заслужили отдых, и я решил им его предоставить. Объявил, что армия 
остается на месте, никаких наступательных операций до Рождества проводиться не 
будет и мы проведем этот день наилучшим образом, какой возможен в условиях 
пустыни. Было очень холодно. Мы заказали в Египте индеек, сливовые пудинги, 
пиво, штаб сосредоточился на том, чтобы заказ поступил вовремя, — и добился 
цели. 

Я издал нижеследующее обращение к 8-й армии: 
«1. 8-я армия изгнала противника со знаменитого агейлского плацдарма и теперь 
вступает в Триполитанию. То, чего мы добились с 23 октября, когда началось 
сражение под Аламейном, замечательно. Перед началом того сражения я обратился к 
вам с воззванием, в котором сказал: «Помолимся, чтобы Господь могучий в битве 
даровал нам победу». Он это сделал, и знаю, вы согласитесь со мной, когда я 
скажу, что мы должны не забывать благодарить Его за Его великие милости. 2. 
Наступило Рождество, и все мы думаем о своих семьях и друзьях в родной стране. 
[160] Я хочу пожелать вам всего наилучшего и надеюсь, что 1943 год будет 
счастливым для каждого из вас. 3. Я получил поздравление с Рождеством из Гулля 
в Йоркшире, самое приятное из всех, какие получал. К сожалению, ответить на 
него я не могу, потому что поздравитель не указал своего адреса. Но буду 
дорожить им всю жизнь. Оно предназначено также и вам, в нем говорится вот что: 
«Уважаемый сэр. Желаю вам и вашим ребятам из 8-й армии самого счастливого 
Рождества. Крепкого здоровья. Удачи. И по Божьей милости победы в 1943 году. Не 
давайте им передышки, Монти. Наилучшие пожелания от йоркширской девушки, у 
которой парень в 8-й армии». 4. Мог ли я поздравить вас лучше, чем эта 
йоркширская девушка? Я бы хотел сказать ей, что мы всеми силами будем стараться 
«не давать им передышки». 5. Удачи вам! И, как сказал Крошка Тим в 
«Рождественском хорале» Диккенса, «Боже, благослови всех нас, каждого из нас».

Потом я обнаружил, что неточно процитировал Крошку Тима. Но эта неточность 
оказалась кстати! 

Мне доставило радость то Рождество в пустыне; думаю, и всем нам. Нами владело 
сознание, что мы кое-чего достигли. Переправа через агейлское болото была 
наведена, и мы расположились на отдых всей армией за теми некогда грозными 
позициями, куда до сих пор проникали только наши передовые дозоры. Мы добились 
успеха, и боевой дух был высоким. 

Де Гингана со мной не было. Он нес громадное бремя с тех пор, как ранним утром 
13 августа мы встретились на перекрестке возле Александрии, и слег во время 
подготовки к сражению у Агейлы. Я отправил его на отдых в Каир; де Гинган был 
помолвлен, и я сказал, что ему следует жениться до возвращения, — он так и