объяснили, что отказываться нельзя, нельзя также заказывать лимонный сквош или 
слабоалкогольный напиток. За день таких визитов молодой офицер крепко набирался,
 и его быстро приучали к выпивке. С тех пор я испытываю отвращение к алкоголю. 

Я хорошо помню свою первую встречу со старшим субалтерн-офицером{5} нашего 
батальона. В те дни эта должность являлась весьма значимой, теперь она утратила 
прежний престиж. 

Среди других его важных внушений нам, вновь прибывшим младшим офицерам, было то,
 что за вечерней трапезой в клубе мы никогда не должны просить официанта 
принести что-либо выпить, пока не подадут рыбу. Прежде мне никогда не 
приходилось бывать на обедах, где кроме основного мясного блюда подают и рыбное,
 поэтому я с нетерпением ожидал, что же будет. Вечерний [22] обед в офицерском 
клубе оказался впечатляющей церемонией. Избиравшиеся на неделю президент и 
вице-президент сидели на противоположных концах длинного стола, сервированного 
полковым серебром. Оба руководителя не имели права подняться и выйти из-за 
стола, пока этого не сделает последний офицер, и я часто допоздна одиноко сидел 
в кресле вице-президента, пока два пожилых майора на президентском конце стола 
беседовали за портвейном. Иногда президент добродушно разрешал молодому 
вице-президенту не ждать, однако такое случалось весьма редко; считалось, что 
начинающих офицеров нужно учить строго соблюдать традиции. Вероятно, это было 
мне полезно, однако тогда я так не думал. 

За завтраком в клубе никто не разговаривал. Некоторые старшие офицеры в это 
время дня чувствовали себя неважно. Один пожилой майор отказывался садиться за 
общий стол, вместо этого он один сидел за маленьким столом в углу комнаты, 
повернувшись лицом к стене и спиной к остальным офицерам. Другой старший офицер 
все хотел жениться. Когда он обнаруживал подходящую даму, то тратил на 
ухаживание разумную, с его точки зрения, сумму — до 100 фунтов. Если сумма 
заканчивалась, а сопротивление дамы еще не было сломлено, он переносил свои 
амурные действия на другой объект. 

Транспорт нашего батальона составляли мулы и ослы, а поскольку я ничего о них 
не знал, меня послали подучиться. В конце курса обучения проходил устный 
экзамен, который принимал внешний экзаменатор. Так как в Пешаварском гарнизоне 
не оказалось соответствующего специалиста, экзаменатора прислали из Центральной 
Индии. По всей вероятности, он очень давно находился в этой стране, его лицо 
стало похоже на бутылку портвейна. Он выглядел так, словно жил исключительно на 
спиртном, тем не менее его считали главным знатоком во всем, что касалось мулов.
 

Я пришел сдавать устный экзамен этому странноватому человеку. Он уставился на 
меня одним налитым кровью глазом и проговорил: «Вопрос первый: сколько раз в 
сутки мул опорожняет кишечник?» 

Такого вопроса я не ожидал, к тому же тогда мне казалось, что подобная проблема 
не заслуживает какого-либо серьезного внимания со стороны честолюбивого 
молодого офицера, который [23] стремится овладеть своей профессией. Однако я 
заблуждался, это имело значение. Повисла неловкая пауза. Все мое будущее висело 
на волоске: я надеялся, что в один прекрасный день стану майором с такой же 
«короной» на плече, как у него, а теперь все рушилось. Пока эти животные 
терпеливо стояли на жарком солнце, я в отчаянии прокручивал в памяти их образ 
жизни. Сколько раз? Может, три раза утром и три днем? А ночью скорее мочевой 
пузырь, чем кишечник? 

Экзаменатор спросил: «Вы готовы?» 

Я ответил: «Да. Шесть раз». 

Он проронил: «Неверно, ответ на вопрос номер 1 неправильный — ни одного балла». 


Я спросил: «Каков же правильный ответ?» Он разъяснил, что восемь раз. 

Тогда я заметил: «Мне кажется, сэр, что разница невелика». 

Он отрезал: «Не дерзите. Вопрос номер два». 

В конце концов я сдал этот экзамен и возвратился в свой полк с «короной» и с 
горячей надеждой, что мне больше не придется преодолевать подобных препятствий. 


В военной службе в Индии в то время, с моей точки зрения, что-то было не так. Я 
хорошо познакомился с индийской армией. Рядовой состав был отменным: 
прирожденные солдаты, они представляли собой материал, о котором можно было 
только мечтать. А британские офицеры далеко не все соответствовали такому 
уровню. Основную проблему составлял ужасный климат и отсутствие контактов с 
Европой. Обычно после сорока пяти лет офицеры быстро старились. Похвалой 
считалось, если человека называли «общительным». Я скоро убедился, что так 
говорили о тех, кто никогда не отказывался выпить. Мои наблюдения привели меня