придется исключительно на собственное денежное довольствие. Оно составляло 5 
шиллингов 3 пенса в день у второго лейтенанта и 6 шиллингов 6 пенсов после 
производства в лейтенанты. Молодой офицер никак не мог прожить на такие деньги, 
поскольку только ежемесячный счет за питание в клубе-столовой составлял не 
менее 10 фунтов. 

Повышение в звании производилось не по выслуге лет, как сейчас, а в зависимости 
от вакансий, и я слышал о лейтенантах, прослуживших в этом звании по 
девятнадцать лет. В Индии все было иначе: платили в индийской армии хорошо, и 
можно было жить даже на денежное содержание, которое выплачивали в Британском 
батальоне, расквартированном в этой стране. Поэтому я записался в список 
желающих служить в индийской армии. Конкуренция была жесткой, вследствие этих 
самых финансовых обстоятельств, и, чтобы гарантированно получить место, 
необходимо было окончить училище в числе первых 30 человек. Очень редко 
случалось, что в индийскую армию попадал номер 35. 

Когда объявили результаты, мое имя стояло под номером 36. Мне не удалось 
попасть в индийскую армию. Я сильно огорчился. Всем курсантам требовалось 
указать второй выбор. Я не происходил из военной семьи и не имел связей ни в 
каком из графств. Мне важно было оказаться в Индии, где я мог бы сам себя 
обеспечивать, и я записался в Королевский Уорвикширский полк, потому что один 
из двух его регулярных батальонов находился в Индии. Меня часто спрашивают, 
почему я выбрал именно этот полк. Первой причиной явилась замечательная кокарда,
 которая мне очень нравилась; второй — то, что я навел справки и выяснил, что 
это хороший, крепкий полк, и не из самых дорогостоящих. Мое положение в списке 
выпускников Сандхерста было таково, что после отбора кандидатов в индийскую 
армию я гарантированно попадал в избранный мною полк — разумеется, если меня 
согласны были взять. Меня взяли, [20] и я присоединился к королевским 
уорвикширцам в качестве старшего в группе трех выпускников Сандхерста. Мне 
никогда не пришлось жалеть о своем выборе. В этом полку я познал основы 
военного искусства, начальник штаба полка и мой первый командир роты нацелили 
меня на усердную службу. Полковник С. Р. Макдональд (он теперь в отставке, ему 
далеко за восемьдесят) был одним из моих лучших друзей; надеюсь, впоследствии 
мне удалось отплатить ему хотя бы частично за внимание и доброту, которые он 
проявил ко мне в начале моей службы в полку. Будущее молодого офицера в армии 
практически полностью зависит от того, под какое влияние он попадает, 
выпустившись из Сандхерста. Я всегда считал большой удачей, что в довольно 
своеобразном собрании офицеров нашлись люди, которые искренне любили военное 
дело и были готовы помочь любому, кто разделял их отношение к профессии. 

Я и не мечтал когда-нибудь стать командиром полка, когда в декабре 1908 года 
оказался в 1-м батальоне в Пешаваре на северо-западной границе Индии. Мне тогда 
исполнился двадцать один год, и я был старше большинства вновь зачисленных 
младших офицеров. Причина состояла в том, что вследствие собственного безделья 
я дольше других оставался в школе и попал в Сандхерст, когда мне уже перевалило 
за девятнадцать, а потом провел в Сандхерсте лишних шесть месяцев по той же 
причине. Дважды я почти терпел фиаско, и дважды меня спасали удача и верные 
друзья. 

Возможно, тогда я не отдавал себе отчета в собственной удаче. Я происходил из 
хорошей семьи, и мои родители дали мне лучшее образование, какое могли себе 
позволить; у них не было свободных средств на предметы роскоши, и мы, дети, 
смолоду познали цену деньгам. Я не жаловался, что родители не предоставили мне 
содержания, когда я окончил Сандхерст и поступил в армию; юноше полезно самому 
обеспечивать себя с самого начала самостоятельной жизни. Мой собственный сын 
получил образование в первоклассной школе в Винчестере, затем в 
Тринити-колледже в Кембриджском университете, но между нами изначально 
существовал договор, что после окончания Кембриджа он будет жить на собственные 
заработки, — и он справился без какой-либо финансовой помощи с моей стороны. 
[21] 

С момента моего поступления на военную службу в 1908 году и по сей день я 
никогда не имел других денег, кроме тех, что зарабатывал. И я никогда не жалел 
об этом. Впоследствии, когда я был начальником Имперского генерального штаба 
при правительстве социалистов и непосредственно работал с моими политическими 
руководителями в Уайтхолле, я иногда напоминал об этом факте 
министрам-лейбористам, когда мне казалось, что они считают меня одним из 
«праздных богачей». Они знали, что я не был праздным; однако мне приходилось 
убеждать их в том, что я не был и богачом. 

Жизнь в британской армии перед Первой мировой войной сильно отличалась от 
теперешней, приходилось соблюдать традиции. Когда я в первый раз вошел в 
помещение офицерского клуба-столовой моего полка в Пешаваре, там находился один 
из офицеров. Он тут же проговорил «Давайте выпьем!» и позвонил в колокольчик 
официанту. На индийской границе стояла середина зимы, было довольно холодно, и 
я вовсе не чувствовал жажды. Однако два виски с содовой появились, и деваться 
было некуда, пришлось выпить. Так я впервые в жизни попробовал алкоголь. 

Всем вновь прибывшим офицерам следовало нанести визиты в каждую часть гарнизона 
и оставить карточки в офицерских клубах. Везде предлагалось выпить, а мне