отдавали предпочтение генералу Готту, который прославился боями в пустыне. На 
Ближнем Востоке считали, что лучшего командующего 8-й армией не найти. 

6 августа премьер-министр отправил в комитет обороны проект предполагаемых им 
изменений. В частности, он намеревался вывести войска, расквартированные в 
Персии и Ираке, из ближневосточной группы войск, заменить Окинлека на 
Александера и назначить Готта командующим 8-й армией. Однако 7 августа самолет, 
в котором летел Готт, сбили, и он погиб. На следующий день мне приказали взять 
на себя командование 8-й армией. В тот же день бригадный генерал Джейкоб (ныне 
сэр Йан Джейкоб) в штабе 8-й армии передал генералу Окинлеку письмо 
премьер-министра, в котором сообщалось, что тот освобожден от должности 
командующего. 9 августа Александер прилетел в Каир и встретился с Окинлеком, 
который приехал из пустыни, временно передав командование 8-й армией генералу 
Рамсдену, командиру 30-го корпуса. 

Теперь мне совершенно ясно, что на тот момент назначение генерала Готта 
командующим 8-й армией было бы ошибкой. Я никогда не встречался с ним. Без 
сомнения, он — прекрасный офицер и добился значительных успехов в войне в 
пустыне. Но, по свидетельствам очевидцев, он совершенно вымотался и нуждался в 
отдыхе. Он и сам это понимал. Вот что он сказал одному из наших общих друзей: 
«Я страшно устал. К тому же мы использовали все, что могли, но ничего не 
добились. Для выполнения этой работы требуется свежая голова. Дело-то старое, 
но взглянуть на него нужно незамыленным глазом. Если они поручат это дело мне, 
я попробую с ним справиться. Но, думаю, тут нужен новый человек, они должны 
прислать кого-нибудь из Англии». 

Мой самолет приземлился на аэродроме под Каиром рано утром 12 августа. Меня 
встретили и отвезли в отель «Мена-Хаус», неподалеку от Великой пирамиды. Там же 
один из номеров занимал генерал Окинлек. Я принял ванну, позавтракал, а потом 
меня отвезли в Каир, в штаб британских войск на Ближнем Востоке. [98] Я прибыл 
туда в начале одиннадцатого, меня сразу пригласили к кабинет к Окинлеку. Стояла 
сильная жара, а на мне была та же форма, что и в Англии. Я послал моего 
адъютанта купить мне обмундирование для пустыни. 

Окинлек прошел со мной в комнату, где висели карты районов боевых действий, и, 
закрыв за нами дверь, спросил, известно ли мне, что он уходит. Я ответил 
утвердительно. Затем он изложил мне свой оперативный план. Строился он на 
стремлении любой ценой сохранить 8-ю армию, не позволить уничтожить ее в 
сражении. В случае наступления Роммеля, которое ожидалось в самом скором 
времени, предлагалось отвести 8-ю армию к дельте Нила. Если бы пришлось сдать 
дельту и Каир, 8-я армия должна была отступать или на юг, вверх по течению Нила,
 или в Палестину. 

Я в изумлении выслушивал его планы. Задал один или два вопроса, но быстро понял,
 что его раздражает любое предложение по изменению стратегии, которую он для 
себя уже наметил. Так что я решил молчать. 

Потом он сказал, что завтра я должен поехать в пустыню и провести два следующих 
дня в штабе 8-й армии, чтобы войти в курс дела и познакомиться с обстановкой. 
Он все еще командовал 8-й армией, и Рамсден лишь временно замещал его на этом 
посту. Я не мог вступить в должность командующего до 15 августа: в этот день он 
передавал дела Александеру и хотел совместить оба этих события. В случае 
наступления противника или какого-то другого кризиса он намеревался 
незамедлительно прибыть в штаб 8-й армии и взять командование на себя. Все это 
выглядело более чем странно, и я покинул его кабинет, как только позволили 
приличия. 

Тут же направился на поиски Александера и скоро нашел его в штабе, спокойного, 
уверенного в себе, обаятельного — такого же, как и всегда. 

Я хочу сразу же подчеркнуть, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений: 
мне решительно повезло в том, что моим командующим стал Алекс. У меня просто не 
могло бы быть лучшего командующего. Мы с ним совершенно разные, но мне он 
нравился, и я уважал его как человека. В дальнейшем я еще не раз буду говорить 
о нем. [99] 

Я сразу изложил ему план создания резервного корпуса для 8-й армии, с большим 
количеством бронетехники, как у Роммеля. Он согласился, но он еще не был 
главнокомандующим ближневосточным сектором. Не имело смысла обсуждать мои планы 
с Окинлеком или его начальником штаба: оба покидали свои должности, поэтому я 
решил переговорить с заместителем начальника штаба, генерал-майором Джоном 
Хардингом (теперь фельдмаршалом и лордом). Он учился у меня в штабном колледже 
в Кэмберли, и я был самого высокого мнения о его способностях. Он не знал, что 
я и Александер делали в Каире, вот я ему и рассказал. Затем познакомил со своим 
планом и спросил, сможет ли он сформировать нужный мне корпус из мелких 
бронетанковых подразделений, разбросанных по Египту. 3 сентября в Суэце 
ожидалось прибытие из Америки трехсот новеньких танков «шерман», которые могли 
составить основу бронетанковых дивизий. Хардинг пообещал обдумать вопрос, и мы 
договорились о новой встрече в шесть вечера. Я пообещал привести с собой 
Александера. После разговора с Хардингом мы с Александером пошли обедать в